– А когда я поболела-то, посля папаши-то поболела. А... стала...отдала она мене учиться. И я только во с сентября и поучилася вот до седьмого. Мама мене бросила (учить). Да, а почему бросила, потому что на своей лошадке и солдат возила на Мятлево. Ведь тогда ж пряли, и присушила мене к прялке: «Пряди». А тогда ж батюшка ж, тогда ж ведь священник был, Рождество сказывал батюшка. И говорить: «Марфушка, ну почему ты бросила дочку учить?» – Да. – «Почему ты бросила дочку учить?» – А ина, мама-то и говорить: «Отец Василий, никак не могу. Ну как мне её учить? А? Ни копейки, говорит, денег нет». Ещё и брат-то маленький. А брат был в половых в...в Юхнове, где ча...чаем торговали.

– Трактир?
– В трахтире, да, да, да, в трахтире. Он был в половых. Вот. Там чай подавал. Ну вот. Он: «Плохо, плохо, – говорит, – что ты дочку бросила, – говорит, – учить». Так она мене и не учила. Да. А тут, когда брат-то, моя деточка, уже подрос, были подрядчики на лесе. Михайла Михалыч Воробьёв подрядчик был. Мамка пошла к ему и говорит: «Михайла Михалыч, ну возьми моего сына, Степана это». А ён же ей только по мужу родный, мамы-то, а ма...а мама-то ж его померла, братнина-то Степанова. Ну...А он. Михайла Михалыч, и говорит: «Ладно, ладно, Ма...Марфа Андреевна, ладно, возьму, возьму».
Ина его, миленькая взяла, взял он его в работу. И как лето, он там побывает. Ну что ён ещё, какой он ещё человек. Ну. Приходить на зиму и говорить: «Мам! Я денег ничего не принёс». Что там говорить, зар... «Я, – говорит, – подвозил там тачки, то-другое. Я ипять пойду в половые, это в трахтир».

– Это кто говорил-то?
– Это брат, брат Степан, брат Степан: «Я, мам, ипять на зиму в половые, ага, ув трахтир». А и мама говорит, мама и говорить: «Ладно, миленький мой, ладно». Ага. А дочь уже отдали мы замуж это, мама-то отдала, его сестру отдала замуж. Ну, а когда ён, деточка, вырос-то, брат-то, ну и тут, значить, мама его женила. А я уже бросила учиться, ага, я вот только могу расписываться, я уже не могу... ага. И ра... и расписываюсь плохо.