Н. П. ПЕТЕРСОН, Н. Ф. ФЕДОРОВ — В. А. КОЖЕВНИКОВУ

17 июля 1894. Воронеж

Глубокоуважаемый

Владимир Александрович!

Николай Федорович, к величайшему сожалению, заболел в Воронеже; здесь не редкость лихорадки; захватил лихорадку и Николай Федорович, купаясь, несмотря на недомогание, которое чувствовал... Поэтому он и не пишет Вам сам теперь же, а надеется написать вскоре; мне же поручил известить Вас, что статья, о которой Вы спрашиваете, вчерне, можно сказать, готова, и сегодня начнем переписывать ее¹. Николай Федорович думает, что она должна быть напечатана в небольшом количестве экземпляров и даже с надписью — «Для немногих», в особенности если это может смягчить придирчивость цензуры. Что касается цены, то это вполне будет зависеть от Вас; на самом сочинении можно и совсем не выставлять цены, или же выставить очень высокую цену. Самым желательным для Николая Федоровича <было бы> напечатать на оболочке — «Не для продажи». Впрочем, в этом отношении он предоставляет распорядиться Вам, как Вы найдете удобнее. В цензуру статья пойдет за моим подписом и с моим адресом, но в печати она должна по-
явиться анонимно.

Покорнейше просим Вас написать нам возможно скорее, как Вы думаете обо всем этом и когда нужно будет выслать Вам статью, — тотчас же по переписке, или же Вы назначите срок, к которому она должна быть у Вас.

Николай Федорович посылает Вам проект письма, при котором разослано в редакции Епархиальных Ведомостей «Сказание об обыденном храме в Вологде»²; то, что в этом проекте зачеркнуто карандашом, то в самое письмо не вошло.

Если цензура будет недоумевать о цели издания брошюры, то можно сказать, что цель заключается в собрании мнений по вопросу, о котором говорится в брошюре. Впрочем, во всем этом, что касается объяснений с цензурою, Н<иколай> Ф<едорович> полагается вполне на Вашу опытность и благоразумие.

Не могу не выразить Вам моей глубокой благодарности за предложение напечатать статью о великом деле... Я так давно томлюсь желанием, чтобы было поведано, наконец, миру, в чем его спасение; — и теперь, кажется, является надежда, что желание это осуществится. Впрочем, я так желаю этого, что боюсь верить в возможность осуществления его, и буду до конца бояться, что явится какое-нибудь препятствие, и больше всего боюсь препятствий со стороны самого Николая Федоровича.

Примите уверение в глубоком почтении и совершенной преданности всегда готового к услугам Вашим

Н. Петерсона.

1894 года

17 июля

Воронеж.

Н<иколай> Ф<едорович> обещает Вам еще раз поспешить ответом.