В. А. КОЖЕВНИКОВУ

1895

Вотяки и Рише¹

«Нравственные идеи делают нас так мало похожими на наших отвратительных предков», — к которым, т. е. <к> отвратительным предкам, принадлежат и вотяки и большинство нынешнего человечества.

Потерпела ли наука банкротство? Да, если науку отождествлять с Рише. Рише, обзывающий своих предков отвратительными, должен ожидать от своих потомков такого же названия, — но они не будут хамитами.

Вы не относитесь брезгливо к делу вотяков, напоминающих наших предков, и справедливо видите в этом деле что-то мрачно-могучее и несправедливо — что-то зловещее. Впрочем, если носителями света считать Рише и ему подобных, <относящихся> с таким брезгливым и безнравственным отвращением к предкам, то ничего, кроме зла, в будущем не предвидится. Фарисейское любование своими лишь мнениями (идеями) будто бы нравственными, противопоставляя себя якобы отвратительным предкам, не может нам внушить любви к нашим действительно отвратительным братьям французам. Но верх лицемерия выражается в следующей фразе: «зло есть то, от чего страдают другие». Сам Иуда позавидовал бы такому лицемерию. Желая выразить высшую степень нравственности, падают до самой низкой степени безнравственности. Допуская вечное существование других, не своих, чужих, они не только отрицают единство, а даже возможность объединения, и есть надежда, что Рише доальтруизируется до того, что принесет род человеческий в жертву каким-нибудь животным, сострадая голодным тиграм, подобно Будде и его жалостливому последователю Толстому-Льву. Волк будет пастись вместе с ягненком — этого не достаточно. Нужно, чтобы ягненок сам лез в пасть волка, — это альтруизм.

«Человек не должен уступать своего права на образ и подобие Божие ни за какие блага мира, ни за счастие и довольство свое или хотя бы всего человечества, ни за спокойствие и одобрение людей, ни за власть и успех в жизни» (за фортуну и карьеру?) — Какое же низкое понятие о Боге имеет этот осел Новгородцев², если для уподобления Богу нужно [1 слово неразб.] стать врагом всех людей, даже всего рода человеческого! Судя по тому, что все исчисленные им блага завершаются властью и успехом в жизни, надо полагать, что и предыдущие <блага> могут считаться благами только по ребяческим понятиям Новгородцева.

Очевидно, «Образ Божий», по Новгородцеву, состоит в глубочайшем отчуждении от всех людей.

Право на образ Божий человек не должен уступать ни за какие блага, а под благами Новгор<одцев> разумеет, судя по тем, которые он ставит последними, такие пошлости и низости, как успех в жизни, власть.