Н. Ф. ФЕДОРОВ, Н. П. ПЕТЕРСОН — В. А. КОЖЕВНИКОВУ

15 июля 1896. Воронеж

Глубокоуважаемый

Владимир Александрович!

Позволяю себе послать Вам книгу С. Г. Рыбакова «Церковный звон в России»¹. Она, как мне кажется, может иметь некоторое значение при написании статьи, которую Вы хотели написать, — «Поющий Кремль, или Башни Кремля, что они такое и чем должны бы быть?», как необходимое дополнение Вами же написанной и уже напечатанной статьи «Стены Кремля — что они такое и чем они могли бы быть»². По поводу книги Рыбакова послана статейка в «Археологические Известия и Заметки»³, в которой указывается на различие способов звонить в колокола у нас, в России, и на Западе (в Италии, Франции и Германии), различие, представляющее один из редких случаев, где преимущество несомненно на нашей стороне. В этой статейке вопрос о звонах у нас и на Западе, о причинах, по которым возник и до сих пор удерживается западный способ звона — посредством раскачивания не языка, а самого колокола, — предлагается рассмотреть и обсудить на предстоящем Археологическом Съезде в Риге⁴. Затем в статейке указывается на вопрос, возбуждаемый Рыбаковым (стр. 46 и 47 его книги), какому из звонов принадлежит будущность, — ритмическому ли, как полагает Рыбаков, или мелодическому, как думает отец Израилев?!..⁵ И при этом выражается несомненное убеждение, что более образовательным д<олжен> б<ыть> признан звон мелодический, потому что мелодический звон службу, совершаемую ныне в храме, переносит на улицу, на площадь, делает участниками в службе всех на всем обширном пространстве, куда звон доносится. Выражается также убеждение, что при таком расширении храма возбуждается и воспитывается благоговение, чувство, совершенно чуждое нашему времени и даже противоположное всему направлению века; при этом невозможна будет площадная и уличная брань, как немыслима она в храме. Указывается и на миссионерское значение мелодического звона: посредством мелодического звона всеми службами, кроме литургии верных (которую, быть может, найдут неуместным передавать колокольным звоном в местах разноверных; хотя в храмы во время всяких служб открыт ныне доступ всем инославным и иноверным), могут быть постоянно оглашаемы инославные и иноверные, и тем будет исполняться великая миссия приведения всех к единому настроению. Могучий звон колоколов будет действовать сильнее всяких проповедей, вносящих больше розни, чем единства. Миссионерское значение мелодического звона указывается самим Рыбаковым, полагающим, что будущность принадлежит не мелодическому, а ритмическому звону. На странице 47-й своей книги Рыбаков приводит выписку из «Лит<овских> Епарх<иальных> Ведом<остей>», в которой автор, прослушав мелодические звоны, устроенные отц<ом> Израилевым в с. Ваулове, между прочим говорит: «как хорошо было бы, если бы эти мерные, мелодические звуки, раздаваясь все громче и громче с православных наших храмов, покрыли собою нестройное гудение колоколов, раскачиваемых на гордо высящихся латинских костелах». В заключении сказано, что православная церковь, имея вокальную музыку внутри храма, с мелодическим звоном получила бы музыку инструментальную вне храма.

Копия этой статейки послана самому Рыбакову в письме, которым он возбуждается к тому, чтобы и сам представил свою книжку на Рижский Съезд⁶. В письме к Рыбакову доводы о важном значении звона, и именно мелодического, дополняются указанием на значение, которое он может иметь на дальнем Западе, в Америке, где бедные, надо думать, лишены всяких способов к удовлетворению религиозных потребностей, так как в храмы впускаются только те, которые могут купить места, т. е. люди состоятельные⁷. Если это верно, то легко понять, какое значение может иметь для бедняков в этой стране мелодический звон, если он, доступный всем, будет раздаваться с православных там храмов. В письме к Рыбакову задается также вопрос, не встретит ли запрещения наш мелодический звон на ближнем Западе, в Западной Европе, и особенно в Европе католической, — в виду несомненно образовательного и миссионерского значения этого звона; а вместе выражается и пожелание, чтобы Министерство Иностранных Дел, предполагающее ныне увеличить число православных храмов в иностранных государствах, устраивало бы во вновь созидаемых храмах звон мелодический. К мелодическому звону необходимо присовокупить и наружную роспись храмов, имеющую также миссионерское значение. Но как мелодический звон есть лишь призыв к соединению в общей молитве, так и наружная живопись — иконы-картины — указывает лишь на соединение, ибо православная церковь, по самому устройству, не может иметь притязания на господство. Если с мелодическим звоном и наружною росписью в странах инославных и иноверных храмы будут иметь миссионерское значение, то внутри России они будут школами, т. е. образовательным средством. Ваша будущая статья — «Поющий Кремль» — не будет ли вместе новым и сильнейшим доводом в пользу великого значения мелодического звона?

Пользуюсь случаем, который привел меня писать это письмо в день Св. равноапостольного Владимира, чтобы принести Вам мое поздравление со днем Вашего ангела и пожелать всего наилучшего в мире.

Глубоко уважающий Вас, душевно преданный и всегда готовый к услугам Вашим

Н. Петерсон.

1896 года

15 июля

Г. Воронеж,

Острожный бугор,

дом №№ 4й.