Н. Ф. ФЕДОРОВ, Н. П. ПЕТЕРСОН — В. А. КОЖЕВНИКОВУ

Начало января 1899. Воронеж

Глубокоуважаемый Владимир Александрович!

Честь имеем поздравить Вас с наступившим новым годом и от всего сердца желаем Вам и всем близким Вам доброго здоровья и возможного благополучия.

Статью о титуле следовало бы, конечно, дать Лонгу¹; но англичане эту статью примут за оправдание, за идеализацию, за апофеоз агрессивной политики, и не вполне будут неправы. Но мы уже писали Вам, что радуемся агрессивной политике и самой Англии, насколько эта политика касается морей и океанов и если она будет связана с расширением знания, систематическим исследованием захваченных местностей², т. е. с устройством в таких местах обсерваторий, научных разного рода станций, словом — всенаучного музея. Было бы особенно интересно, если бы Вы поподробнее изложили возражения Лонга. Что собственно разумел Лонг под общеобразовательным значением войска, отделяя его от воспитательного? Если он разумел под этим — расширение самого знания, т. е. обращение войска в познавательную, естествоиспытательную силу, то сокращение войска, воинской повинности, в числе ли, или же во времени службы, будет умалять значение войска в этом отношении. При действительной всеобщности воинской повинности, каждый новорожденный тотчас же призывается на службу, каждая акушерка есть член приемной комиссии, всякий новорожденный становится предметом исследования и попечения научного; исследование каждого призываемого на службу, — что в настоящее время делается в несколько минут, в полчаса, много час, — расширяется на целый курс, начинающийся с самого момента рождения, и по мере возраста призываемого, по мере того как он входит в разум, призываемый из пассивного предмета исследования становится активным и сам принимает участие в исследовании и себя, и всего окружающего. Все сказанное есть не что иное, как приложение закона, необходимо свойственного разумным существам, закона, по которому всякая деятельность должна превращаться в исследование, ведущее к тому, чтобы все стало предметом знания и все познающими. Регуляция всего, что происходит в настоящее время слепо, регуляция слепой силы, в нас и вне нас действующей, и будет результатом приложения вышесказанного закона. Этот же закон всеобщего исследования в статье «XXXI-я годовщина Воронежского Окружного Суда» был применен к Окружному Суду, как он должен быть применен и ко всем возможным учреждениям, низшим и высшим, в видах умиротворения. Конечно, о сейчасности тут и речи быть не может; однако невозможности в предлагаемом, очевидно, нет, а трудности велики; для начала же предлагается самый незначительный шаг, только введение тех наблюдений и опытов (особенно с орудием рекогносцировок, т. е. с Каразинским аппаратом), о которых говорится в статье «Разоружение». Согласиться представителям держав, участвующих в конференции, принять на себя взаимные обязательства ввести в войска всех этих держав такие наблюдения и опыты, казалось бы, нетрудно, если только Конференция не захочет ограничиться одним Божьим миром, т. е. остаться совершенно бесплодною. Стэд, приглашая к установлению Божьего мира, т. е. того, что было во времена средневекового варварства, когда была война всех против всех, — высказал, очевидно сам того не сознавая, ту страшную истину, что мы опять пришли в то самое состояние, при котором нет ни одного места, безопасного от ужасов войны, и ужасы эти могут нагрянуть повсюду с быстротою парового или даже электрического поезда (можно сказать — полета). Об этом состоянии имеется особая статья под заглавием «Военная Эволюция»³. Мы пришли в такое состояние, при котором требуется хотя короткое и непрочное перемирие, но называть это перемирие Божьим не есть ли оскорбление Бога, не явное ли это нарушение 3-й заповеди?!..⁴

Приносим Вам глубокую благодарность за Вашу возню с Лонгом, которая не м<ожет> б<ыть> особенно приятной. Если Вы дали Лонгу статью Чистякова⁵, то нельзя ли спросить его, — в истории их полков упоминается ли о мирных подвигах войск?..

Никол<ай> Федорович просит Вас передать его поклоны и поздравления с новым годом, а также пожелания всего лучшего Вашей мамаше, гг. Северовым, Бартеневым, Ивакину.

Глубоко Вас уважающий и душевно Вам преданный

Н. Петерсон