В. А. КОЖЕВНИКОВУ

21 февраля 1900. Ашхабад

Глубокоуважаемый и дорогой Владимир Александрович

Несколько писем отправлено к Вам, но, вероятно, не все дошли до Вас. Настоящее письмо посылаю заказным. Здесь начинается весна, очень запоздавшая нынешний год, которая, однако, не замедлит превратиться в знойное лето. Если Вы не отказались от поездки в Туркестан, то напишите, когда Вы собираетесь совершить это путешествие, до Пасхи или после нее? Лучшее время для путешествия в Туркестан, говорят, март или вторая половина марта и начало апреля; только равноденственные бури, которые господствуют, как я слышал, на Каспии в марте месяце, составляют неудобство для путешествия в это время. Конечно, я желал бы возможно ранней Вашей поездки, но настаивать не решаюсь, прошу только уведомить о времени поездки¹. Настоящее письмо Вы получите не ранее начала марта, и ответ на него может быть здесь получен около половины марта. Поэтому ответом нельзя медлить. Янчука Н. А. нужно просить о возвращении №¹ «Турк<естанских> Ведомостей»², потому что другого экземпляра нет не только у нас, но и в самой редакции «Тур<кестанских> Ведом<остей>». Нынешнее торжество англичан гораздо более их унижает, чем поражения, понесенные ими от горсти очень способных к сдаче буров. Это торжество над врагом, не только количественно, но и качественно невысокого достоинства, показывает, какой жалкий и пустой народец англичане. Даже не умеют скрыть своей радости от таких позорных побед! Нужна была такая конституция, как английская, чтобы воспитать подобных гадин. При таком торжестве и буры представляются уже колоссальною величиной пред британским ничтожеством. Впрочем, война еще не кончена. Может быть, Кронье — исключенье?³ За англичан же можно поручиться, что их храбрость будет расти вместе с уменьшением сопротивления. Вот пред каким народом мы всегда трепетали, делали всякого рода уступки!

За карты Туркестана приношу мою искреннюю благодарность⁴. В них я нашел и ту часть Авганистана, которая мне была нужна, а потому в особой карте Авганистана нет надобности.

Свидетельствую мое глубочайшее почтение Марии Григорьевне, Сергею и Михаилу Михайловичам.

Всей душей предан<ный> Н. Федоров

21 февраля 1900 г.