Н. П. ПЕТЕРСОНУ

31 мая 1902. Воскресенск

Глубокоуважаемый и дорогой друг Николай Павлович

Был очень рад, получив Ваше письмо¹. Не могу не назвать Вас глубокоуважаемым за Вашу неизменную преданность, не словом только, но и делом, к учению, которое до сих пор ничего, кроме неудач, не имело. В особенности за Ваше недавнее смелое сознание в своей ошибке², что в наш мелочной самолюбивый век составляет великий, даже величайший подвиг. Не знаю, был ли он оценен надлежащим образом кем-либо в Асхабаде. Называю Вас дорогим, потому что от Вас зависит дальнейшая судьба учения. Побывавши здесь — в Москве или в Новом Иерусалиме, — Вы ознакомитесь с этим учением (как мне кажется) уже в окончательной форме³.

Мне известны печатные отзывы о статьях, помещенных Вами в газете «Асхабад»⁴. Желательно было бы знать словесные отзывы разных лиц, а в особенности духовенства, если таковые были и если Вам приходилось слышать. Припомните и, если можно, напишите. Быть может, словесные выражения были дельнее печатных.

Владимир Александрович Вам, вероятно, писал о статье «Искусственная гроза», помещенной в «Новом Времени»^* во второй половине апреля нынешнего года⁵. Очень возможно, что «змейковые снаряды» будут запрещены. Назначены эти аппараты, конечно, для исследования, а оказывается, имеют силу вызывать грозы, а при грозе, как известно, не невозможна, хотя где-нибудь и когда-нибудь, даже опасность для жизни, хотя бы одному человеку. Такова предусмотрительность и гуманность ученых естествоиспытателей! При нынешних воззрениях на отношения разумных существ к неразумной силе такие меры могут быть оправданы! Слепую силу позволительно созерцать и восхищаться или эксплуатировать. Сто лет, можно сказать, природа ждала от разумных существ (от своего разума) осуществления опыта, который предлагал Каразин в начале XIX века, и, не дождавшись, слепая сила решилась сама показать, как можно ею управлять, т. е. вызывать грозы, и показать у того самого места, где Фуссы отвергли проект Каразина. И вот 19 апреля жители окрестностей С.-П<етер>бурга наблюдали грозу, которая не имела бы места, если <бы> Павловс<кая> Обсерватория не устроила в этот день змейкового международного полета, который и вызвал эту грозу, тогда как на всем пространстве России не было в этот день ни одной грозы. «Явление это, — говорится в статье, — заслуживает особого внимания ввиду того, что в настоящее время в провинции возникают новые змейковые станции». Итак, жители Павловска были свидетелями грозы, созданной их обсерваторией, созданной, конечно, неумышленно, не сознательно, неразумно...

Свидетельствую мое глубочайшее почтение Юлии Владимировне и всему Вашему семейству.

Преданный все<ю> душ<ею> Н. Федоров.

31 мая 1902 — еще два месяца до августа.