Ну, это как во старые говорять, что есть хозяин, это и щас говорять, что есть хозяин. Вот нужно, говорять, если уходить с квартиры, например, на другую квартиру, то хозяина нужно звать с собой.

– А как его звать?
– Ну, хозяин мой, или наш, пойдём с нами на новое место жительства. И вон должен уйти. Вот раньше это, если можеть, и просто легенды, или так. Вот. А один, значить, шёл по этому, по полю, а ему ктой-то кричить, неизвестно кто: «Скажи своему дворовому, что полевой помираеть!» Как, говорит, из печки ветер всё одно, так дверь и открылась хатошняя. И никто никого не видал, а вот так получилося. Ну. А кто это, правда или нет, это до моей… до нашей эры. Может, кто выдумал нарочно, а можеть и правда. Вот такое буваеть. И одна у нас, это уж вот у нас. Значить, она девушка была, засиделка, она старше меня намного. Пошла в сарай. Раньше во единолично жили, сараи были. А она жила с братом. А там брат и полез на сено, в шубе, как он ходить, и на сено полез. Она просто без внимания чтой-то там взяла и пошла. А приходить домой, а брат на печке спить. Она испугалась, что я видала брата, – она была глухая, правда. «Видала, – говорит, – только щас Ваньку, а он на печке.» А он в сарае был. Ну вот, видишь, ей поблазнилось. И вот, в скором будущем, она померла. Ну кто знаеть… Хозяин, говорять, он в лике хозяина своего живёть.

– Как, как?
– В лике своего хозяина вот. Так ли, если его видеть, то он как хозяин. Вот, какой хозяин, такой и вон. А кто его знаеть.

– Ну, вот от каких-то злых сил таких он может оберегать?
– А не знаю за это, Людк, не знаю, за это уж я не знаю. А чего он не… Пожалуй, он не можеть, он только можеть предвещать, говорять, что, а оберегать, пожалуй, не можеть. Рассказывали, что например, вот, раньше вроде бы покойники ходили.

– Это как – ходили?
– Ну как. Вот хоронють человека, ну вот земли не предадуть или…

– Как это земли не предадут?
– Ну, в церкву ходють, земли предають. Вот и щас ходють и предають земли, и сроду ходють. А вот ни придадуть, например, земли – вон или какой грешный дюже, или какая колдунья была мол, её там не принимають, и вот она ходить по улице. А кто её знаеть, скажеть, а тут боятся. У нас один мужик, он с бандитами ходил. Они вот обирали людей: раньше бандиты ходили. А у его девка была, такая как я. Ну, они на другой деревне жили. И его тоже, значить, его самого убили: пьяный он напился, ктой-то его пылью там подавил иде. И вот во, говорять, он ходил. Подавили вот его во, задушили, можеть, и пыли полон рот напхали. Вот. Ну и говорять, что вон ходил. Вот. Вот это что-то я была уже… не невеста была, но уже годов пятнадцать мне было. Ну вот, вон говорять, ходил, а…

– А как же он ходил?
– Ну, ходил вот в лике мужчины.

– И днём, и ночью?
– Нет, ночью ни… днём никто не видал, а ночью, говорять, ходил и стучал к матери, говорять, он. Ну. А кто говорит – на нём ездили, а кто чего скажеть, а кто и знаеть.

– Как это – на нём ездили?
– Ну вот, ночью едуть, а кто-нибудь, кто знаеть кто, вроде не удержишь. Такие жеребцы, никто никого не видють. А кто её знаеть. То ли кто выдумать охотник, ну, кое-кому предвещалось кое-что, а кто их знаеть. Ну, мне-то, я вот прожила хучь не в старомодные года, ну я никогда ничего сама не видала, никогда.