* * *

Москва большая деревня, а Кремль ее старое Кладбище¹⁶⁷, которое в Ночь Пасхи наполняется мужиками со всей России, так что становится сельским кладбищем...

[технический дефект]

Автор «Кремлевских стен» предлагал написать на них Историю Кремля, т.е. написать, что видели эти старые стены на своем семисотлетнем веку¹⁶⁹. А видели они дванадесять языков Запада и столько же или даже больше орд Востока. Такая картина заставила бы самое бездушное камение плакати, говоря языком хронографов¹⁷⁰. Император Александр III назвал Кремль «алтарем Москвы» как «храма всей России», как одного прихода этого храма. Автор «Международной благодарности» прибавил, что этот алтарь посвящен дню Пасхи, воскресению Христову, которое так светло празднуется Кремлем¹⁷¹. Этим он указал на Кремль. Запустевший Кремль оживает в дни, или, точнее, в самую полуночь Пасхи, когда он наполняется поселянами из всех концев России.

С. 79 - 80

КОММЕНТАРИИ

¹⁶⁷ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 7, ед. хр. 135 (копия рукой В.А. Кожевникова – к. 3, ед. хр. 4, л. 161). – 79.

¹⁶⁸ Речь идет об элегии В.А. Жуковского «Сельское кладбище» (1802) и поэме «Певец во стане русских воинов» (написана в сентябре – начале октября 1812 г.). Федоров имеет в виду следующие строки поэмы:

«Отчизне кубок сей, друзья!
Страна, где мы впервые
Вкусили сладость бытия,
Поля, холмы родные [...]

О, родина святая,
Какое сердце не дрожит,
Тебя благословляя?
Там все – там родших милый дом;
Там наши жены, чада [...]

И царский трон, и прах царей,
И предков прах священный.
За них, друзья, всю нашу кровь!
На вражьи грянем силы;
Да в чадах к родине любовь
Зажгут отцов могилы». – 80.

¹⁶⁹ Речь идет о статье В.А. Кожевникова «Стены Кремля» – см. примеч. 212. – 80.

¹⁷⁰ См. примеч. 67 к «Собору» – Т. I наст. изд., с. 500. – 80.

¹⁷¹ Федоров имеет в виду следующее место статьи В.А. Кожевникова «Международная благодарность» (см. примеч. 250): «Оплакиваемый Европою, безвременно почивший Царь-Миротворец назвал Москву храмом России, а Кремль – алтарем этого храма. Он не прибавил, кому посвящен этот неразрушимый храм, этот неугасающий алтарь. Но и без пояснения всем желающим вдуматься в смысл истории России должно быть понятным, что для такого храма и такого алтаря нет и не может быть иного праздника, кроме «праздника праздников», праздника восстановления сыновнего и братского единодушия, праздника осуществления всеобщей, всесильной любви, праздника Воскресения. Россия и празднует его, этот светлый праздник, как высшую духовную радость, в ночь пасхальной заутрени в Кремле» («Русский архив», 1896, № 2, с. 262–263). – 80.