КРЕМЛЬ В МУЗЕЕ В ВИДЕ МОДЕЛИ И
ЮБИЛЕЙ СОЗИДАТЕЛЯ МОДЕЛИ БУДУЩЕГО КРЕМЛЯ И
ЗДАНИЯ НЫНЕШНЕГО МОСКОВСКОГО МУЗЕЯ,
ИЛИ ВОПРОС, ЧЕМ ДОЛЖЕН БЫТЬ КРЕМЛЬ, В ЧЕМ ЕГО ДЕЛО?²⁴⁴

Москва – храм, Кремль – алтарь этого храма, вся Россия – приход его, что, конечно, недостаточно для 3-го Рима (См. статью «Международная благодарность». Русский Архив 1896 г. № 2-й)²⁴⁵.
Вечный город или вечная деревня?

Баженовская модель Кремля, переданная московскому Музею (Музею 3-го Рима), не разрешает, конечно, вопроса о том, «Чем должен быть Кремль 3-го Рима», в то время, когда ветхий Рим, смешивая религию с политическою экономиею, думает разрешить религиозный вопрос: 1) или став на сторону 4-го сословия, т.е. утолив алчущих и жаждущих правды хлебом вещественным, отерев слезы плачущих, обращая нищих духом, наемных
рабочих, в барышников, делая их всех участниками в барышах капиталистов мытарей; 2) или же приняв сторону 3-го сословия, т.е. во всяком случае отождествляя религию с политическою экономиею, признавая, что вера без денег мертва есть. (Папа²⁴⁶ относительно денег совершенно согласен с Нордау, этим крайним выродком, который деньги превозносит больше, чем [1 слово неразб.].)

Таким решением вопроса Рим древний является действительно городом вечным со всеми недостатками его, не допускающим ничего, кроме экономического и юридического, т.е. городского: древний Рим увековечивает город и все бедствия, связанные с ним, увековечивает города как великое зло.

Москва же вечная деревня (не в смысле вечной зависимости от слепой силы природы, а в смысле освобождения от этой зависимости), деревня, к весне, ко дню св. Пасхи, возвращающая рабочих в села, к праху предков, где это празднование и имеет великий смысл, доказывая этим невечность города. И сам Кремль празднует Пасху у гробов собирателей Русской земли. Кремль есть священное место, защищаемое крепостью. Последняя указывает на незаконченность собирания, на небратство, ибо законченное собирание, совершенное братство, объединение в труде управления смертоносною силою возвращает праху отцов жизнь и бессмертие.

Теперь, когда в Московском (3-го Рима) Музее помещена модель Баженовского Кремля, а Баженов был строителем и здания Музея, Музей должен принять на себя долг сделать оценку этой модели, и такая оценка потребует решения вопроса о том, чем должен быть Кремль как центральное кладбище, как образец местных кладбищ. Вопрос же о долге Кремля, или кремлей, есть вопрос о конечной цели, которую должен исполнить род человеческий. Поэтому призыв в Музей не будет ограничиваться обязанностью давать советы занимающимся в нем, а будет призывом составить комиссию или собор по вопросу о способах осуществления полного долга или всего чаемого («чаю воскресения мертвых и жизни будущего века»). Но что может быть чаемо от кладбищ, этих мест отчаяния, где отпеваемое в смысле возвращения духа жизни стало отпетым в смысле безнадежности возвращения? Но эта безнадежность преждевременная, не употребившая действительных средств возвращения жизни, ибо безвозвратность немыслима.

С. 105 - 106

КОММЕНТАРИИ

²⁴⁴ Оригинал не разыскан. Печатается по копии рукой Н.П. Петерсона: ф. 657, к. 3, ед. хр. 3, лл. 344–347. – 105.

²⁴⁵ «Россия, вся история которой есть не что иное, как подвиг умиротворения и объединения враждующих сил, – писал В.А. Кожевников в статье «Международная благодарность», – Россия заслужила право быть главною вестницею всемирного мира и уповать на осуществление его. После стольких нашествий враждебных, она вправе ожидать в настоящем и будущем пришествий мирных от всех концев земли и верит, согласно со старою Москвою, в осуществление уповаемого, в осуществление именно в третьем Риме и Новом Сионе (Кремле) царства мира, царства сынов человеческих, которому не будет конца, в том древнерусском смысле, что ни четвертому Риму, ни иному новому Сиону уже не быть». И праздник Пасхи, так радостно и торжественно празднуемый в Кремле, «станет всемирным и действительным "торжеством из торжеств" тогда лишь, когда исполнится пророчество, когда станет ясно, что в Новый Сион грядет не один Царь мира, но грядут все примиренные народы земли, от Запада, и Севера, и моря, и Востока, – все, как братья, познавшие общее родство и потому ставшие, наконец, сынами человеческими, постигнувшими первоначальный смысл этих простых слов и долга, из них вытекающего» («Русский архив», 1896, № 2,
с. 262–263). – 105.

²⁴⁶ Лев XIII (см. примеч. 39 к «Супраморализму» – Т. I наст. изд., с. 512). – 105.