ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «ДОН»¹⁵

Милостивый Государь
г. Редактор!

Принося Вам мою глубокую благодарность за помещение в №№ 225-м «Дона» заметки «Торгово-Промышленной Газеты» с благоприятным отзывом о статье «Разоружение» ¹⁶, помещенной в №№ 8129-м газеты «Новое Время» от 14 октября настоящего года, я нахожу, что справедливость, как бы это нам неприятно ни было, требует (и мы Вас просим об этом) — напечатать на страницах «Дона» и другую явно враждебную, попросту даже бранную заметку, помещенную в №№ 226-м «Саратовского Дневника», от 21 октября, под названием ««Новое Время»и Кант». Дело спасения всех от общих всем бедствий, к которому призывает статья «Разоружение», казалось бы, есть общее всех дело, для всех одинаково близкое и дорогое, потому-то в высшей степени и горько и тяжело, а главное, совершенно непонятно, каким образом призыв к такому делу можно ставить предметом личных неудовольствий и даже брани. Указания на ошибки, на всякого рода недостатки, даже самое признание спасения невозможным, вызванное не враждою, а трудностию дела, — все это не только понятно, но и желательно, ради успешности дела, но как можно не только не желать общего спасения, но даже браниться на тех, кто этого желает?!..

Узнав, что в «Саратовском Дневнике», по поводу статьи «Разоружение», помещена заметка под заглавием ««Новое Время» и Кант», и не читая еще самой заметки, мы вообразили, — да иначе и понять это было нельзя, — что в заметке делается сравнение между Кантом и «Новым Временем» и не в пользу, конечно, последнего, а потому и написали следующее: «Если в статье ««Новое Время» и Кант» под новым временем разумеется очень известная, первая, должно сказать, в России газета, то совсем непонятно, почему газете и ее редакции, напечатавшей статью «Разоружение», и притом с оговоркою, может ставиться в укор то, в чем виновен только автор статьи?! Сделав оговорку, редакция снимала с себя всякую ответственность не только за всякие частности статьи — за что она не может быть ответственна, даже и не делая оговорки, — но и за общую мысль. Если же ставить газете в вину всякую статью, в ней напечатанную, всякую частную мысль, в статье заключающуюся, то это значит ставить газету и обращающихся к ней с своими статьями в совершенно невозможные отношения, это значило бы в каждой редакции создавать особую цензуру, и притом более тяжелую, чем общая цензура, руководствующаяся не личными взглядами, а общими правилами.

Если же под новым временем разумеется действительно новое, т. е. не нынешнее и не старое, а будущее, то, конечно, оно будет — и желательно, чтобы было, — не «кантовское» и не «контовское»; когда же будет исполнено все, что требуется статьею, то философия Канта, теоретическая, как и практическая, не говоря уже о «Конте», потеряли бы, несомненно, всякое значение, и «Кант» первый бы этому порадовался. Нужно только дать заметке «Саратовского Дневника» заглавие, согласное со смыслом статьи «Разоружение», чтобы все против этой статьи возражения исчезли сами собою, истинное же заглавие означенной заметки будет — не ««Новое Время» и Кант», а «Объединенный опыт всего рода человеческого и Кант, или Кантовы критики (чистого разума, разума практического, критика суждения, религии в пределах чистого разума и проч.)». Пусть род человеческий никогда не достигнет такого состояния, чтобы действовать как один человек, т. е. сын человеческий, как один ученый, один художник, — никогда не достигнет того, чтобы рождение, слепая эволюция заменилась воссозданием, т. е. если статья «Разоружение» есть утопия, то и в таком случае эту статью должно отнести к особому виду произведений, получивших в настоящее время право гражданства, — к романам или вообще литературе будущего и т. п., и сравнение этой статьи с подобного рода произведениями, не имеющими в виду ничего, кроме комфорта, хотя бы и для всех, напр<имер> Беллами¹⁷, едва ли будет для них выгодно. Неужели же, в самом деле, цель: всех сделать не познающими только, но и обращающими слепую силу природы в орудие любви всех живущих ко всем умершим, — может быть ниже цели: всех наделить комфортом?!..

При таком же всеобъемлющем опыте, или деле, как это говорится в статье «Разоружение», т. е. когда все явления будут действиями человеческого рода, тогда то, что по кантовской терминологии называется вещью в себе, будет объединенною волею людей, или сынов человеческих, но не в смысле похоти (желание) или отречения от нее (аскетизм) — как это у другого философа, — а в смысле управления во исполнение божественной заповеди слепою силою природы, зависимость от которой мы сознаем теперь в себе и вне себя...»

Это мы писали в то время, когда знали только заглавие заметки в «Саратовском Дневнике», и прочитав лишь самую заметку, поняли, до чего ошибались, рассчитывая на нечто серьезное. Оказалось, что войска всего мира, в которые при всеобщей воинской повинности обращаются целые народы, в заметке заменяются одним русским войском и это войско приспособляется будто бы самым искусственным, конечно, образом к служению науке, т. е. только знанию, и притом исследованием одного лишь вопроса — «могут ли быть вызываемы дожди действием взрывчатых веществ». А между тем в статье «Разоружение» говорится об обращении войск всего мира не к служению науке, а к делу спасения от голода и общих всем бедствий, для чего требуется всеобщий опыт; и это не искусственное какое-либо приспособление, а есть результат действия всеобщеисторического закона, по которому все бессознательное и даровое обращается в сознательное и трудовое, так и войска, действуя до сих пор бессознательно^*, должны обратиться к исследованию того, что производит их деятельность¹⁸, а такое исследование и приведет к раскрытию того, как действуют не только взрывчатые вещества на атмосферные явления, но и вообще все, что ныне употребляется для войны. А так как в настоящее время нет ничего, что не употреблялось бы для войны, в войска же обращаются, как сказано, целые народы, то обращение войск к вышеозначенным исследованиям и сделает опыт всеобщим и повсеместным.

При том искажении статьи «Разоружение», которое сделано в заметке «Саратовского Дневника», Конт, конечно, будет не при чем.

Вот эта удивительная заметка, в которой заглавие не соответствует содержанию, а коротенькое изложение — а вернее, искажение — опровергается выпискою из излагаемой статьи, сделанною самим же составителем заметки, и все это заключается плоскою, не идущею к делу остротою.

««Новое Время» нашло возможным приспособить русские войска, вместо служения Марсу, на служение науке и сельско-хозяйственной технике: военным частям предлагается исследовать вопрос о том, «могут ли быть вызываемы дожди действием взрывчатых веществ». От такого оборота дела «Новому Времени» снятся радужные и вместе с тем очень нелепые сны:

«Когда военное дело обратится в исследование, то при всеобщей воинской повинности, обращающей в войска целые народы, опыт получит всеобщность, сделается повсеместным, будет производиться по одному плану, приобретет единство и, таким образом, индукция будет равна дедукции. Когда же войска от исследования перейдут к делу, к делу общему, можно сказать — всеземному, т. е. когда урожай будет находиться в зависимости от всемирного регулирования, тогда станут невозможными не только войны внешние, международные, но и внутренние, как открытые, так и подпольные, немыслимы будут ни тирания, ни восстания. При опыте, доведенном до всеобщности, повсеместности и полного единства, критика чистого, теоретического разума, критика практического разума и всякие другие критики потеряют признаваемое за ними в настоящее время значение. Царь философов Кант, а также и Конт, будут развенчаны, и Россия освободится от чуждого влияния...»


Причем тут Кант и Конт? Поневоле вспоминается старая игра словами какого-то юнкера, говорившего, что он носит Канта (кант) на своем воротнике...»

Дух критики нашего времени, возведенный еще Кантом в философию, т. е. приведенный в сознание, получивший обоснование, осмысленный, — автором заметки низведен до бессмысленной брани, т. е. немотивированного, необоснованного осуждения. Автор заметки должен быть причислен, очевидно, к тем, для которых — по прекрасному выражению Гегеля — хула есть начало премудрости.

Примите уверение в совершенном почтении всегда готового к вашим, Милостивый государь, услугам.

N.

14 ноября 1898 г.

Воронеж

Имеет ли право провинциальная цензура не пропускать допущенное столичною цензурою? Очень может быть, что и имеет.

С. 182 -185