* * *

Для многих, быть может, покажется непонятною связь между внешним умиротворением, которое предполагает водворить Циркуляр 12-го августа <1898 г.>, и внутренним, к которому призывает картина-икона, показывая нам Сына Божия с Богом отцов в Его лоне, или недре, как образец для всех сынов человеческих, когда они достигнут меры возраста Христова²⁹. Хотя внешнее умиротворение требует только, чтобы люди не вредили друг другу, а внутреннее требует, чтобы они любили друг друга, первое требует только мира, а второе — союза, т. е. соединения в чувстве, мысли и деле, — тем не менее первое без второго решительно невозможно, а второе лишь очень трудно и имеет своим необходимым следствием первое. Такое соединение — и внутреннее, и вытекающее из него внешнее, — есть не умиротворение, а уже братотворение. Икона-картина, указывая нам Бога отцов в лоне Сына, раскрывает нам наше единство, т. е. братство, требует, чтобы мы сознавали себя в отцах и отцов в себе.

Из всех сословий, кроме крестьянского, сельского, только военное, т. е. призываемое жертвовать жизнию, сохраняет еще сознание родства и признает еще нечто священное, ибо только во имя родства и во имя священного дела понятен призыв к пожертвованию жизнию. Войско остается еще не совершенно секуляризованным. Гражданское является взамен родственного и отрицает религиозное (например, гражданский брак, гражданское погребение). Секуляризованное же войско, т. е. нанимающееся защищать торгово-промышленные товарищества, — причисляя к ним и земледелие, — оно, секуляризованное войско, есть также товарищество, которое, пользуясь опасностями, грозящими государству, может требовать высшей платы.

Циркуляру <12 августа 1898 г.>, по-видимому, намеренно придан совершенно светский характер, так как он обращается не только к инославным, но и <к> иноверным народам. Не странное ли, однако, явление: религия мира игнорируется и призываются на конференцию исповедующие религию войны?! Но как невозможно истинное примирение инославных и иноверных без отрицания войны, так невозможно и действительное примирение без признания родства, без признания общего происхождения, без признания Бога всех отцов, не Бога лишь Авраама и Исаака и Бога Авраама и Измаила, а Бога Адама, <примирение невозможно> без признания братотворения для отцетворения. Если бы Циркуляр выразил надежду хотя бы на отдаленное соединение, то он вызвал бы насмешку в том слое общества, к коему обращался. Циркуляр не рассчитывает, не считает нужным <рассчитывать> на сочувствие народов для успешности дела. Такому всех касающемуся делу дан чисто дипломатический характер. Чтобы достигнуть умиротворения, нужно призвать и духовенство, и ученых, <нужно> призвать и народ, словом, нужны все: Религия, Наука, Искусство, военное и гражданское сословие. Умиротворение может даже оживить проповедь, как разъяснение того, почему дело конференции, понятое надлежащим образом, касается всех. Умиротворение безгранично расширяет науку и может дать новый полет поэзии и всем искусствам. В таком смысле Конференция может считаться не эпохою новою, а новою эрою или самым высоким подъемом мысли и чувства.

С. 188 -189