ПРЕДИСЛОВИЕ   К  ИЗДАНИЮ  ПИСЬМА  Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО  ^1 *

Неужели Вы думаете, что от земли на небо нет иной дороги, кроме той, которая лежит чрез гроб и могилу?

Митрополит Филарет (по вопросу о прогрессе: почему теснота пространства земли не может и не могла служить препятствием телесному бессмертию)

А я, хотя не могу отказаться от звания и должности воина, однако не могу ничего сказать об искусстве оружием наносить раны и смерть. Мне указано оружие... которым даже дается мертвым (жизнь).

Митрополит Филарет 3

Нам случайно попалось письмо Ф. М. Достоевского, очень важное для характеристики его религиозных убеждений. И мы решились напечатать это письмо в издаваемой Вами газете с незначительными сокращениями в том, что не относится до выражения поразившей нас мысли Федора Михайловича.

В письме идет речь о каком-то неизвестном мыслителе, которых ныне так много на Руси и до которых нам нет дела; нам важна мысль самого Федора Михайловича - мысль изумительного величия, - эта мысль дает смысл и цель жизни человеческой, в чем именно и нуждается наше время, когда благодаря утрате цели ⁴  и смысла жизнь потеряла всякую цену. Достоевский говорит в своем письме, что - «самое существенное есть долг воскресенья прежде живших предков» ⁵ , т. е. наш долг, наша обязанность, наше дело заключается, следовательно, в том, чтобы воскресить все умершее, утраченное нами как сынами, как потомками наших отцов, предков. Конечно, этот долг есть и заповедь Божья, требующая от человеческого рода, как существ разумных, не размножения лишь и наполнения мира, но и управления им, т. е. заповедь Божья требует от рода человеческого обращения этой необъятной, слепой, бездушной силы вселенной в одушевленную духом, разумом и волею всех воскрешенных поколений ^** . Так мы понимаем мысль о долге, лежащем, по его мнению, на всех людях, и сколько мы ни думали об этой мысли, ни к какому другому заключению прийти не могли; нельзя понять эту мысль иначе и потому еще, что, по словам Достоевского, - выполнение этого долга остановило бы деторождение; это значит, что тогда не будет уже ничего рождающегося, само собою, бессознательно делающегося, и все тогда будет произведением разума, воли, сознательного труда; ничего тогда не будет дарового, а все трудовое. Мысль Достоевского тем более заслуживает внимания и скорейшего приступа к делу, к осуществлению, что рост человечества оканчивается, население переполняет землю, и еще столетие, много два, и мы вынуждены будем или молить Юпитера, Аллаха (христианского Бога просить об этом нельзя) о ниспослании истребительных войн, моров и других бедствий, способных уменьшить население; или же, действуя по-христиански, путем полного воспроизведения умерших из разложенного их праха, мы должны будем сделаться способными жить и вне земли, во всей вселенной.

Как ничтожны пред этою задачею все цели, которые до сих пор ставили человеку: комфорт (хотя бы и для всех) и роскошь, - по существу своему ничего необходимого в себе не заключающие ^*** ; или же наибольшая свобода людей друг от друга, а не объединение в труде для достижения определенной цели, задачи, т. е. свобода - это нечто отрицательное, положительного содержания не имеющее; и наконец прогресс, который к свободе, разобщению ^**** , присоединяет еще превозношение младшего над старшим, сынов над отцами, живущих над умершими, над этими отвратительными предками, как выражается Рише ⁷ ; словом, прогресс, будучи сознанием превосходства наибольшего над отцами и предками, наименьшего (относительно) над животными, есть в то же время признание своего полного ничтожества пред слепою бесчувственною силою; а такое преклонение пред этой силою исключает всякий смысл и цель существования, ни о каком долге при этом и речи быть не может. Достоевский же, считая самым важным долг воскрешения прежде живших предков, отправлялся, очевидно, от мысли, диаметрально противоположной свободе и прогрессу, ибо для осуществления указанного им долга требуется не преклонение пред слепой, неразумной силой и не свобода друг от друга, а объединение разумных существ в труде познания слепой силы, носящей в себе голод, язвы и смерть, в труде обращения этой силы из смертоносной в живоносную, т. е. требуется всех сделать познающими и все - предметом знания, и знания не пустого, а выражающегося в деле ^***** . В наше время, когда так много говорят о всеобще-обязательном образовании, мысль сделать всех познающими не должна казаться чересчур смелой; и нельзя не заметить, что требовать всеобще-обязательного образования возможно только во имя всеобщего же долга, во имя обязанности, о которой и говорит Достоевский, во имя долга, который, требуя жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех, требует объединения всех живущих для воскрешения всех умерших, объединения всех сынов для возвращения жизни всем отцам. Что же может быть выше этого?! Это не эгоизм и не альтруизм, а бесконечно высшее того и другого!

Требовать же всеобще-обязательного образования в надежде лишь на то, что оно изгонит суеверия, в надежде, что при всеобще-обязательном образовании не будет скопцов, как это полагает Вахтеров («Русская мысль», 1897 г. №1-й) ⁸  - значит забыть, что Ориген был не безграмотный, столоверчение и тому подобные суеверия распространяются между не безграмотными, а в среде не только грамотной, но и хорошо грамотной.

Мысль о том, чтобы всех сделать познающими и все обратить в предмет знания, даже не нова, мы встретили ее в эпиграфе статьи «К вопросу о памятнике В. Н. Каразину» («Наука и жизнь», 1894, №15-16) ⁹ ; в этом эпиграфе говорится, что «современная наука есть вывод из наблюдений, сделанных кое-кем, кое-где и кое-когда, тогда как она должна быть выводом из наблюдений, производимых всегда, везде и всеми». Но наблюдения - это еще только знания, а не дело, - наука же станет делом, когда она будет опытом, производимым всеми, во всем мире, по одному общему плану. В статье «К вопросу о памятнике В. Н. Каразину» делается ссылка на 166 т. «Чтений в обществе истории и древностей Российских» (3 кн. 1893 г.), на предисловие к сказанию о построении обыденного храма в Вологде ¹⁰ , в предисловии же этом предлагается целый план построения школ-храмов, посвященных Пресвятой Троице как образцу единодушия и согласия; и ссылаясь на это предисловие, автор статьи полагает, вероятно, что в этих священных храмах-школах возможно ввести то просвещение, с которым соединено расширение самого знания, возможно, следовательно, осуществить мысль, выраженную еще Каразиным, предлагавшим наглядное преподавание соединить с метеорологическими и другими всякого рода наблюдениями.

Вместе с письмом Достоевского нам досталась и небольшая тетрадка, - к сожалению, неполная, под заглавием «Чем должна быть народная школа?», - вероятно, копия или черновик статейки, о которой говорит Достоевский и выражает полное с ней согласие ¹¹ . А эта статейка начинается вопросом, чем должна быть народная школа, должна ли она требовать вечного подчинения закону слепой природы, по которому последующее поглощает предыдущее, чтобы быть поглощенным в свою очередь, вечного подчинения слепой силе, которая не может созидать, не разрушая, рождать, не умерщвляя; или же народная школа должна требовать подчинения закону Божию, божественной заповеди, по которой последующее должно восстановлять предыдущее, достигая тем самым и собственного бессмертия, т. е. должно исполнять тот долг воскрешения, о котором говорит Достоевский. И, конечно, вопрос этот решается в пользу закона Божия, а не закона природы, который требует постоянной борьбы и на основании которого еще очень недавно генерал Драгомиров защищал безусловную необходимость, вечность для человечества войны. Собственно, «Военная заметка» в Новом Времени, в которой приводится мнение М. И. Драгомирова о неизбежности и безусловной необходимости войны ¹² , - и побудила нас ускорить печатанием письмо Ф. М. Достоевского, которое ставит долгом человеческому роду именно то, что - согласно с мнением самого Достоевского, - сделав ненужной войну, должно сделать в высшей степени необходимым войско, т. е. действительно всеобщую, для всех и на всю жизнь обязательную воинскую повинность. Важнее же всего в этом то, что сам генерал Драгомиров, если согласится с вытекающими из мысли Достоевского последствиями, может содействовать установлению драгого всему роду человеческому мира, содействовать возвышению войска и подготовить великую ему будущность.

Генерал Драгомиров, вероятно, очень удивится, что, защищая безусловную, вечную необходимость войны, он тем самым лишает войско истинно великой будущности; отрицая же, согласно с мыслью Достоевского, вечность войны, можно, или - вернее - неизбежно будет признать вечность войска, неизбежно будет признать необходимость его существования до тех пор, пока оно победит ту силу, которую можно назвать врагом временным и другом вечным (природу); победив же эту силу, войско, которым будет весь род человеческий, станет сознанием и волею, т. е. разумом природы, и таким образом заменит собою так называемый закон, а в сущности слепоту природы, пред которою ныне все преклоняются.

Признание со стороны генерала Драгомирова необходимости войны, ведущее к непризнанию великой будущности войска, происходит, надо думать, от того, что генерал Драгомиров, - как это ни странно, - не признает полного определения войска, такого определения, которое обнимало бы все, для чего употребляется войско. Войско назначено, как говорят обыкновенно, защищать отечество от внешних врагов и от врагов внутренних. Но куда отнести следующий случай. В большом губернском городе начался пожар. Огонь приблизился к пороховому погребу. Народ в ужасе бежал из города. Только та часть народа, которая обязана стоять и там, где все другие имеют право бежать, по собственному почину прикрыла своими телами кровлю порохового погреба ¹³ . Поступив так самоотверженно, солдаты знали, что за такие подвиги, или дела, Георгия не дадут, и не только подвигом не признают, но даже и «делом» не назовут... Этот случай не единственный, конечно; известен недавний подвиг самоотвержения русских воинов на Суй-Фуне во время наводнения, который свидетельствует, что хотя войны и нет, но войско продолжает совершать подвиги, подвиги мирные, спасает не своих только, но и корейцев; спасает чужих с потерею своих, и это потому, конечно, что для русского войска пред бедствием общим, естественным, нет иноземцев, нет чужих. Известны также действия войск по истреблению саранчи и множество других подобных. - Очевидно, что войско и de facto, и по военному праву обязано бороться не с себе лишь подобными, но и со слепыми силами природы, пред которыми защитники войны не поневоле только преклоняются, но и хотят служить им вечно, вопреки 2-й заповеди, Божественности которой могут и не признавать, но выражения в ней сознания человеческой, т. е. разумной, природы отвергнуть не могут. В статье С. Ч-т-ва, помещенной в№91-м «Русского инвалида» за прошлый 1896 год, выражается убеждение, что расходы на содержание нашей армии «окупаются не только при защите ею престола и отечества от врагов внешних и внутренних, но также и самоотверженьем ея в дни народных бедствий в мирное время», почему и делается приглашение к изучению этой стороны деятельности нашей армии... ¹⁴  Но не в таких действиях, не в таких победах, хотя бы и многочисленных, все же, однако, случайных, заключается великая будущность войска; великая будущность его заключается в торжестве над теми именно законами, в неизменность которых верят признающие вечность войны, признающие лишь слепую природу и не признающие никакого значения за природою разумною... Разве человек не создание той же природы? - говорит генерал Драгомиров... ¹⁵  Но если бы и признать человека созданием природы, - неизбежно все-таки будет признать его таким созданием, в котором природа и стала именно сознавать свое несовершенство, несовершенство коренное, состоящее в том, что все последующее поглощает, вытесняет предыдущее, чтобы быть поглощенным, вытесненным в свою очередь; несовершенство, обусловленное разъединением миров, благодаря которому жизнь на земле могла проявляться лишь в смене поколений, т. е. поглощением и вытеснением; а в этом несовершенстве усмотрели закон, по которому природа, созидая, разрушает; под этот закон подвели и войну, как его разновидность. Но человек не только всегда чувствовал и сознавал это несовершенство природы, не признавая его законом, но явился нарушителем этих законов природы даже прежде, чем сделал первый шаг свой, ибо самое вертикальное положение человека есть уже явное противодействие падению, всеобщему тяготению, самому универсальному закону природы. А вертикальное положение человека, конечно, не природное, не естественное его состояние, а состояние выше-природное, которого он достиг трудом, искусством (пеленания и т. п. приспособления). О человеке и нельзя сказать, что он создание природы, напротив - он есть результат именно недосоздания, результат лишений, естественного пауперизма, пауперизма, общего богатым и бедным, всем людям; человек - пролетарий, он - пария в царстве живых существ. Но в этом-то и был залог будущего величия человека, потому, лишенный естественных покровов, орудий защиты и т. п., он должен был сам все это создать себе, он должен был создать все это собственным трудом. Человек и ценит только трудовое, постоянно расширяет область трудового, и не трудно догадаться, что завершением этого движения должно быть обращение всего, от чего зависит жизнь человека, в трудовое, так что в конце концов человек будет в зависимости от собственного лишь труда; и следовательно, весь мир, метеорические, теллурические, космические процессы будут его действиями, и вся природа будет его трудом. К этой именно цели человек направляется и голодом, и язвами, и всеми другими бедствиями, так что, как только человек приостанавливается, медлит в расширении области труда, - расширяется область бедствий, т. е. природа казнит человека смертию за незнание, за бездействие и тем вынуждает его все к дальнейшему и дальнейшему расширению деятельности, области труда.

Бедственный 1891 год, которому, очевидно, будет подобен и нынешний 1897 г., не повел к расширению царства труда, хотя поводы к тому были. В этом году «Русские Ведомости» сообщили об опыте вызывания дождя посредством взрывчатых веществ, веществ, употребляемых преимущественно на войне для взаимного истребления ¹⁶ . Опыт этот сделан был в Америке, хотя скорее можно было бы ожидать, что подобные опыты будут произведены именно в России, как стране, страдающей очень часто неурожаями от бездождия, а также и от многодождия, как стране, требующей, вопиющей о регуляции метеорическими процессами и вместе располагающей большими военными силами, как бы созданными для защиты от метеорических погромов. «Русский Архив» весьма кстати напомнил, что еще 80 почти лет тому назад знаменитый Каразин предлагал произвести опыт вызывания дождя посредством громоотвода, поднятого на аэростате, который стал ныне также военным орудием. «Русский Архив» не ограничился сообщением факта, но, ревнуя о славе России и сочувствуя ее нуждам, как и нуждам всего мира, предлагает не вызывание только дождя, а регуляцию всего метеорического процесса; хотя должно сказать, что для современного поколения, напуганного бесконечностью пространства и времени, раскрываемою астрономиею и геологиею, привыкшего в течение четырехвекового преклонения пред слепою силою природы чувствовать пред нею только свое ничтожество, для современного поколения страшно даже подумать о таком деле, как регуляция метеорическим процессом; и тем не менее в «Русск<ом> Архиве» предлагается в видах регуляции обратить армию в естествоиспытательную силу, - что никоим образом не может лишить ее боевой мощи, - предлагается ввести метеорические наблюдения при мирном обучении войск (особенно при стрельбе) и этим способом открыть степень пригодности американского, каразинского «и вообще всех возможных способов воздействия на природу, которые не замедлят открыться, как только на это будет обращено исключительное внимание». («Русск<ий> Архив», 1892 г., №5, «Каразин и господство над природою», стр. 76-я, а также «Пенз<енские> Губ<ернские> Ведомости», 1892 г.,№ 30 и 32 в статье «Об управлении силами природы». ¹⁷ ) Должно заметить, что Каразин со своими предложениями об опыте вызывания дождя обратился чрез Аракчеева, когда он был в Париже с императором Александром I-м, но Аракчеев насмеялся над Каразиным, обозвав его колдуном ¹⁸ , а между тем и сам Меттерних не обозвал бы священный союз словом verbiage ¹⁹ , если бы монархи, заключившие его, обязались ввести сказанные выше наблюдения в свои армии и опыты, подобные каразинскому, чем и было бы положено начало обращению орудий истребления в средство спасения от голода и язв, болезней, в их коренных причинах. Но не только в те годы после Наполеоновских войн, даже и в настоящее время, когда орудия истребления достигли удивительного совершенства, наши новые мнимые христиане, забывая, что полчеловечества постоянно голодает, слышать не хотят, что острие меча, копья, пики, поднятое на аэростате по проекту Каразина («Русск<ий> Арх<ив>», 1892,№ 5, и «Наука и жизнь», 1894, №15-16 «К вопросу о памятнике Каразину»), а также взрывчатые вещества (Примеч<ание> Менделеева к статье о взрывчатых веществах в энциклопедическом слов<аре> Брокгауза и Эфрона, т. VI-й, стр. 177-я) ²⁰ , вероятно, и многое другое, употребляемое на войне, могут оказаться средством, влияющим на атмосферные явления, а следовательно, и спасающим всех без различия от голода и язвы. Во всяком случае, обращение орудий истребления в орудие спасения от общих всем бедствий заслуживает внимания, должно бы сделаться предметом мысли и дела, а между тем наши пророки проповедуют недумание и неделание. Путем обращения орудий истребления в орудие спасения от голода и язвы, в этом общеобязательном для всех сынов человеческих деле, и может объединиться род человеческий, чтобы не только свое существование сделать независимым от слепой силы природы, но и эту бездушную, смертоносную силу сделать орудием своей воли, подчиненной воле Бога всех отцов человеческих. В этом-то и заключается великая будущность войска, или народов всей земли, обращенных в войска, т. е. «в массы, действующие по одному плану», потому что только такие массы, как сказано в вышецитированной статье «Русского Архива», «действующие по одному плану, вполне удовлетворяют основному условию великой общей работы - повсеместности и всеобщности» ²¹ . Вместе с переходом гражданского на военное положение, на такое военное, в котором с обязательной службою соединено всеобще-обязательное знание и образование, вступит в мир высшее нравственное начало, основанное на сознании действительного общего всем сынам человеческим несовершенства (смертности), основанное на признании себя сынами умерших отцов, повелительно требующем воскрешения и бессмертия на место постоянной заботы об охранении каждым своего достоинства от других, чего требует нынешняя фарисейская нравственность... С истинным почтением честь имею быть всегда готовый к Вашим, Милостивый Государь, услугам

____________________

     ^*  Письмо Ф. М. Достоевского - с предисловием в виде письма к редактору, в коем не только кратко объясняется долг воскрешения, но и должно быть показано, что в этом долге нет ничего мистического и что этот долг необходим для разрешения противоречия между двумя критиками Канта - теоретического и практического разумов ² .
    ^**   Т. е. требует замены рождения воскрешением, бессознательного сознательным, дарового трудовым.
   ^***   Можно ли ставить целью приобретение излишнего и ненужного?..
  ^****   Le Roy-Beaulieu ⁶  сокрушается о тесноте земли, а в других планетах желает иметь новые рынки для сбыта наших мануфактурных игрушек, вместе с нашими пороками. Разобщение потому и нужно было, чтобы предохранить другие миры от заразы нашею игрушечною промышленностью и нашими пороками.
 ^*****   При этом на первый план выдвигается земледелие, а индустрия - и то как временная - превратится в кустарный промысел. Земледелию принадлежит великая будущность: живущие у праха предков и обращающие [его] в пищу потомков сделают этот прах материалом для воскрешающей пластики.

КОММЕНТАРИИ

     ¹   Ранее опубликовано: «Дон», 20 июля 1897,№80; «Вселенское дело. Памяти Н. Ф. Федорова. 1903-1913». Вып. 1, Одесса, 1914, с. 24-30; Контекст 1988. с. 296-304; Н. Ф. Федоров и его воронежское окружение, с. 60-68 (далее на с. 68-71 воспроизведен текст письма Ф. М. Достоевского в том виде, в каком он появился на страницах газеты «Дон»).
Мысль о публикации письма Ф. М. Достоевского к Н. П. Петерсону от 24 марта 1878 г., написанного в ответ на присланное учеником Федорова изложение идей мыслителя, возникла у Н. Ф. Федорова летом 1897 г. Само письмо, которое Н. П. Петерсон 29 марта 1878 г. переслал мыслителю в Москву, впоследствии хранилось у Николая Павловича. В апреле 1896 г. Н. П. Петерсон, вероятно, по предварительному согласованию с Н. Ф. Федоровым, выслал оригинал письма В. А. Кожевникову, уточнив при этом, что просит оставить письмо до личного свидания «или же до благоприятного для опубликования времени» (письмо между 18 и 21 апреля 1896 г. - см.: Т. IV наст. изд., с. 604), а 4 мая коротко сообщил о том, что письмо осталось без ответа и почему это произошло (там же, с. 605). В начале октября В. А. Кожевников возвратил автограф Достоевского Н. П. Петерсону, а в ответ получил копию этого письма (см. письма Н. П. Петерсона к В. А. Кожевникову от 5 ноября 1896 и 11 марта 1897 - там же, с. 606).
В июне 1897 г., приехав на время отпуска к Н. П. Петерсону в Воронеж, Н. Ф. Федоров, наконец, решился обнародовать письмо с собственным предисловием к нему: «Как только я [...] взглянул на письмо Достоевского, уже 20 почти лет мною не виданное, тотчас решил сделать Достоевского провозвестником великого долга», - сообщал он позднее В. А. Кожевникову (письмо от 19 августа 1897 - там же, с. 318). Публикация письма, по его замыслу, должна была стать первым открытым обнаружением учения о воскрешении в печати. Во всех предыдущих статьях мыслителя, как в московских изданиях, так и в газете «Дон», посвященных темам сугубо конкретным, воскресительные идеи присутствовали как бы за кадром, скрывались в подтексте, сообщая текстам Федорова особое пророческое дыхание, перспективу и глубину, но не имея возможности заявить о себе «прямо и просто».
В предисловии, выполненном в форме письма к редактору, Федоров кратко излагал учение всеобщего дела, отталкиваясь от высказываний Достоевского из публикуемого письма. Идею «воскресенья преждеживших предков» (Достоевский. 30(I), 14) подкреплял авторитетом великого писателя, фигуру же «мыслителя», построения которого Достоевский принял «как бы за свои» (там же, с. 13), сознательно затушевал. Поясняя избранный Федоровым прием, Н. П. Петерсон в письме к В. А. Кожевникову от 21 августа 1897 г. ссылался на традицию древней литературы, согласно которой «автор какого-либо произведения, которое казалось общенеобходимым, приписывал его какому-нибудь древнему известному мудрецу, писателю, чтобы обратить тем большее внимание на произведение» (Т. IV наст. изд., с. 607).
Предисловие, датированное 11 июля 1897 г., по настоянию Н. Ф. Федорова, было подписано Н. П. Петерсоном: последний поставил под ним буквы «Н. П.» - так же он подписывался и под другими своими и федоровскими публикациями. Само письмо Достоевского в публикации помещалось вслед за предисловием. Имя и отчество Н. П. Петерсона были убраны из текста; их заменили буквы «N. N.» Фамилия, имя и отчество В. С. Соловьева, полностью приведенные Достоевским, были заменены на «В. С. С.» Письмо печаталось с несколькими, впрочем, несущественными пропусками.
4 июля (5 августа) 1897 г. в газете «Новое время» в рубрике «Среди газет и журналов» со ссылкой на публикацию в «Доне» был помещен пространный фрагмент письма Ф. М. Достоевского со слов «В изложении идей мыслителя самое существенное, без сомнения, есть - долг воскресенья преждеживших предков» до слов «я и Соловьев по крайней мере верим в воскресение реальное, буквальное, личное и в то, что оно сбудется на земле» включительно - т. е. вся та часть письма, где речь шла собственно об учении всеобщего дела. В кратком вступительном слове, сопровождавшем перепечатку отрывка, указывалось, что письмо Ф. М. Достоевского имеет «известную цену для характеристики его религиозных убеждений», хотя само по себе оно «несколько туманно». Был сделан намек и на то, что под инициалами «В. С. С.» скрыто имя «известного философа».
В. А. Кожевников, который летом 1897 г. оканчивал работу над обширной монографией «Философия чувства и веры в ее отношениях к литературе и рационализму XVIII века и к критической философии», специально сослался на письмо Достоевского в финале своей книги, где речь шла о новых горизонтах, которые может открыть человечеству «всестороннее расширение знания», о необходимости противостояния «неразумным, стихийно действующим силам природы», о «сыновнем долге возвращения жизни отцам». При этом он подчеркнул, что письмо Достоевского, «относящееся к этому учению и вполне ему сочувствующее», «не только выставляет в совершенно новом свете религиозные и философские убеждения великого писателя, но и внушает желание, чтобы в скорейшем времени было издано изложение учения того мыслителя, о котором говорит Достоевский в своем письме» (В. А. Кожевников. Философия чувства и веры. М., 1897, с. 756).
Других печатных откликов на публикацию письма не последовало, что в немалой степени разочаровало Федорова. Осенью 1897 г. Н. П. Петерсон загорелся идеей перепечатать письмо Ф. М. Достоевского и предисловие к нему в «Воронежских епархиальных ведомостях», однако «публикация была остановлена на стадии верстки» (А. Акиньшин, О. Ласунский. В кругу священнослужителей // Воронежский епархиальный вестник, 1993,№10-12, с. 16). Полностью письмо Ф. М. Достоевского было опубликовано уже после смерти Н. Ф. Федорова в журнале «Русский архив», 1904,№3, с. 402-403 (об истории его публикации в этом журнале см. примеч. 108 к разделу «Вокруг Федорова» в «Приложении»), а затем в качестве приложения к книге В. А. Кожевникова «Николай Федорович Федоров. Опыт изложения его учения по изданным и неизданным произведениям, переписке и личным беседам». М., 1908, с. 316-317. В фонде Н. П. Петерсона сохранилось 3 экземпляра публикации в газете «Дон» письма Ф. М. Достоевского и предисловия к нему: ОР РГБ, ф. 657, к. 2, ед. хр. 2 (вырезка из газеты); к. 9, ед. хр. 57, лл. 4-8 об.(отдельные оттиски). Каждый из них содержит поправки и приписки, сделанные рукой Н. Ф. Федорова. В настоящем издании вся федоровская правка учтена, при этом дополнения к основному тексту (за исключением эпиграфов) вынесены в подстрочные примечания.

     ²   Данная приписка на одном из экземпляров предисловия была сделана уже после получения письма Н. А. Энгельгардта, к которому Н. П. Петерсон в начале 1899 г., по согласованию с Федоровым, отправил публикацию в газете «Дон» (подробнее см. примеч. к письму 194 (преамбула)).

     ³   В публикации предисловия в газете «Дон» эпиграфы отсутствовали. Они были вписаны Н. Ф. Федоровым позднее в один из трех газетных экземпляров: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 57, л. 7. Первый из эпиграфов взят из проповеди митрополита Московского и Коломенского Филарета (см. примеч. 31 к «Супраморализму» - Т. I наст. изд., с. 511), произнесенной «в день празднования Пресв. Богородице в Страстном монастыре, июня 2 дня 1834 года» («Сочинения Филарета, Митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи». Т. III. М., 1877, с. 260). Слова митрополита Филарета были произнесены в следующем контексте: «Человек, потеряв опыт первоначального чистого бытия своего и вселенной, потерял и понятие об оном. Как рыба, движущаяся в воде, не знает лучшей и более совершенной жизни, какою животные живут в воздухе, так бедная душа человеческая, погруженная в грубый и тленный стихийный мир и в нем живущая, как рыба в воде, не знает тонкой и нетленной жизни райской. Отсюда недоумения своемудрствующего разума о том, была ли подлинно такая жизнь и как она могла быть. [...] Разум рассчитывает, что если бы люди все рождались и ни один из них не умирал, то умножение людей сделалось бы наконец несообразным с пространством и способами земли обитаемой, и таким образом теснота вселенной требует смертности человеков, чтобы умирающие очищали место преизбыточествующему множеству рождающихся. Таковым мелочным счетчикам жизней мы можем сказать то же, что Господь сказал саддукеям, которые из законов брака вздумали было извлечь опровержение учения о жизни будущей: прельщаетеся, не ведуще писания, ни силы Божией (Матф. XII, 29). Кто вам сказал, что земля была бы вечною темницею для человеческого бессмертия? И неужели вы думаете, что землю, и прежде ее проклятия в делах человека, так же как ныне, надлежало размерять десятинами на каждого человека, для его обитания и продовольствия? Прельщаетеся, не ведуще. Не растленный грехом человек несравненно менее зависел в жизни от произведений земли, нежели ныне; а земля, без его труда, несравненно щедрее была для него в своих произведениях, нежели ныне. Совершив на ней определенное поприще, он восходил бы на небо так легко, как в Иаковлевом видении лествицы, досязающей до небес, Ангели Божии восхождаху и нисхождеху по ней (Быт. XXVIII, 12). Возможность сего перехода в Енохе и в Илии отчасти нам показана. Не опасайтесь! Нетленная жизнь безгрешного человека рассчитана была Провидением лучше, нежели вами ныне» («Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи». Т. III, с. 259-260). Среди бумаг Н. Ф. Федорова сохранился листок с записью другого источника этой цитаты (ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 15, л. 1): «Сборник, изданный Обществом любителей духовного просвещения по случаю празднования столетнего юбилея со дня рождения (1782-1882) Филарета, митрополита Московского», Т. II. М., 1883. В сборнике была напечатана статья «Митрополит Филарет как обличитель вольномыслия», автор которой, архимандрит Иосиф, перечисляя противобогословские суждения, ставшие объектом критики митр. Филарета, среди прочих указывал на отвержение «телесного бессмертия, обещанного нашим прародителям», как якобы несовместного «с теснотою земного шара», и в качестве иллюстрации приводил пространную выдержку из «Слова» (с. 212) . Приведенные Н. Ф. Федоровым слова митр. Филарета очень им ценились, и он повторял их и в других своих статьях. Второй эпиграф взят из «Слова по освящении храма Св. Архистратига Михаила, при открытии 2-го Михайловского кадетского корпуса», произнесенного 6 декабря 1849 г. («Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи», Т. V. М., 1885, с. 48). Эту же цитату Н. Ф. Федоров позднее воспроизвел в «Беседе в храме кадетского корпуса...» (Т. IV наст. изд., с. 186).

     ⁴   В публикации предисловия к изданию письма Ф. М. Достоевского в сборнике «Вселенское дело» помещена следующая приписка Н. Ф. Федорова, сделанная на экземпляре газеты «Дон» и относящаяся к этому месту: «См. «Бесцельный труд, не-делание и Дело», где ясно раскрыты - бесцельность наших трудов и пустота не-делания, дело указано в стихотворении: «Жить или не жить», т.е. жить, если можно оживить» («Вселенское дело». Вып. 1. Одесса, 1914, с. 24). Экземпляр газеты с данной припиской в фонде Н. П. Петерсона не сохранился. «Бесцельный труд, не-делание или дело?» - брошюра В. А. Кожевникова (см. примеч. 40 к «Статьям о Л. Н. Толстом» - Т. II наст. изд., с. 491). Текст стихотворения В. А. Кожевникова «Жить или не жить?» см. в Т. IV наст. изд., с. 567-568.

     ⁵   Достоевский. 30(I), 14. См. также примеч. 137 к «Статьям философского и эстетического содержания из III тома «Философии общего дела» - Т. III наст. изд., с. 685-686.

     ⁶   Пьер Поль Леруа-Болье (1843-1916) - французский экономист, представитель «либеральной школы» французской политической экономии; в ряде работ обосновывал преимущества колониализма: см. его «De la colonisation chez les peuples modernes», 1874 («О колонизации у современных народов»), «Les Grandes Companies de colonisation», 1896 («Великие кампании колонизации») и др.

     ⁷   См. примеч. 1 к «Самодержавию» - Т. I наст. изд., с. 509.

     ⁸   Василий Порфирьевич Вахтеров (1853-1924) - педагог, деятель народного образования, активный сторонник введения в Российской империи всеобщего начального обучения. Федоров имеет в виду мнение, высказанное им в статье «Всеобщее обучение в малонаселенных местностях и школьная сеть»: «Холерные и чумные бунты, еврейские погромы, распространение таких изуверских сект, как скопчество, [...] целый ряд преступлений, возможных только на почве невежества и суеверия, - все эти ужасающие неурядицы местной жизни неотразимо доказывают необходимость самых широких мероприятий по введению всеобщего начального образования, воочию убеждают, что дело просвещения темного населения - неотложное дело» («Русская мысль», 1897, кн. 1, с. 2).

     ⁹   Статья Н. Ф. Федорова и И. А. Борисова - см. ее в Т. III наст. изд., с. 125-127.

     ¹⁰   Автор предисловия сам Федоров - см.: Т. III наст. изд., с. 46-50.

     ¹¹   Черновой текст статьи «Чем должна быть народная школа», посланный Н. П. Петерсоном Ф. М. Достоевскому, см. Т. IV наст. изд., с. 506-513. Об отклике Ф. М. Достоевского см. в примеч. 12 к разделу «Приложения» «Материалы к истории знакомства Ф. М. Достоевского с идеями Н. Ф. Федорова».

     ¹²   Речь идет о статье «Военные заметки» («Новое время», 25 июня (7 июля)1897,№7659), появившейся за подписью «А. Б.» (ее автор, А. Н. Маслов, спустя полтора года откликнется на статью Н. Ф. Федорова «Разоружение» - см. примеч. 7 к письму 190) и представлявшей собой разбор статьи Михаила Ивановича Драгомирова (1830-1905), военного и государственного деятеля, историка, генерала от инфантерии, «Наполеон и Веллингтон». По ходу статьи автор «Военных заметок» коснулся взглядов Драгомирова на смысл войны, его «убеждения в законности войны» и в этой связи упомянул полемику, разгоревшуюся по этому вопросу несколько ранее в журнале «Разведчик». «М. И. Драгомиров, - пояснял «А. Б.», - считает, что устранение войны немыслимо, ибо «это противно закону природы - разрушая созидать, - и что мир наступит разве тогда, когда человечество изживет все свое содержание, т.е. умрет». На замечание «Антимилитариста» (оппонента Драгомирова. - Сост.), что «делом войны управляет не природа, а человек с его свободной волей», он возражает, что противопоставление человечества природе неправильно. «Разве он не создание той же природы? И следовательно, разве он может стать выше какого-либо из ее законов?» «Были, есть и будут цели, - говорит он далее, - которых иначе, как путем войны, достигнуть нельзя... Нарождение чего бы то ни было нового несет смерть старому, которое добровольно от жизни не отказывается; результат - борьба, тем более кровавая, беспощадная, чем резче новое расходится со старым...».

     ¹³   Этот эпизод был приведен в статье С. Д. Чистякова «Заметка по поводу истории нашей армии. Русский солдат в дни народных бедствий» («Русский инвалид», 23 апреля 1896,№91), написанной по внушению Н. Ф. Федорова (см. письмо С. Д. Чистякова к Н. Ф. Федорову в Т. IV наст. изд., с. 638, а также примеч. 42 к разделу «Приложения» «Письма Н. Ф. Федорову других лиц»).

     ¹⁴   Федоров цитирует заметку С. Д. Чистякова (см. примеч. 13).

     ¹⁵   См. выше примеч. 12.

     ¹⁶   См. примеч. 1а к I части «Записки» - Т. I наст. изд., с. 468.

     ¹⁷   Статья «В. Н. Каразин и господство над природою» была написана Ю. П. Бартеневым (см. примеч. 3 к письму 97) под руководством Н. Ф. Федорова и по его мыслям. При этом вступительная часть статьи (именно на нее и ссылается здесь мыслитель), в которой проводилась идея регуляции природы, была написана самим Федоровым и только доработана и отредактирована Бартеневым. Как следует из письма Н. Ф. Федорова Н. П. Петерсону от 8 июня 1892 г., и начало, и окончание статьи в процессе подготовки текста к печати были «урезаны» (сделано это было или самим Ю. П. Бартеневым из соображений цензуры, или его отцом П. И. Бартеневым). Другая статья - «Об управлении силами природы» - была составлена Н. П. Петерсоном на основании статьи «В. Н. Каразин и господство над природою». Она в сокращенном виде приводила данные о проектах В. Н. Каразина и их судьбе в царствование Александра I, а в заключение почти целиком воспроизводила вступление к статье «Русского архива». Впоследствии Н. П. Петерсон включил статью «Об управлении силами природы» во II т. «Философии общего дела» под заглавием «Каразин, как метеороург, а не метеоролог» - см. ее в Т. II наст. изд., с. 260-264; текст, взятый из вступления к статье «В. Н. Каразин и господство над природою» см. на с. 263-264 со слов «В древности сознание значения этой зависимости выразилось в мифе о Сфинксе...» до конца

     ¹⁸   См. примеч. 292 к «Отечествоведению» - Т. III наст. изд., с. 634.

     ¹⁹   болтовня (франц.).

     ²⁰   Мнение Д. И. Менделеева о возможности вызывания дождя с использованием взрывчатых веществ Н. Ф. Федоров впоследствии привел в статье «Разоружение» (см. Т. II наст. изд., с. 269).

     ²¹   «Русский архив», 1892,№5, с. 76.