* * *

[начало не сохранилось]

...не давать этих игрушечек, этих кружочков, по его выражению. Нельзя не спросить при этом, почему он, считая себя поклонником Христа, запрещает отдавать эти кружочки тому, чей они носят образ¹⁵⁸. Почему он, превозносящий Нагорную проповедь, не скажет согласно с духом этой проповеди: когда у тебя просят рубль, дай два рубля, т. е. кружочка. Почему яснополянский фарисей не дал прямого ответа на вопрос: что лучше, бросить оружие или употребить его на спасение от неурожаев. В письме Толстой признал возможность действия на атмосферу, а в разговоре с некоторыми лицами называет фантазиею указанный ему способ спасения от неурожаев. Однако эта фантазия продолжает разрабатываться [1 слово неразб.] проект Станоевича, вопреки его не фантастических заповедей. Австралия вводит воинскую повинность, Америка воюет и Англия, несмотря на то, что он строго-настрого приказал не воевать.

Этот барич, никогда никаких нужд не испытавший, обладатель двух дворцов в своей резиденции, говорит, что только животные имеют дома! Это бесстыдное толкование того места Евангелия, где Христос говорит, что и лисицы имеют норы, а Сын Человеческий не имеет где главы преклонить¹⁵⁹.

Бывший рабовладелец, а ныне обладатель тысяч десятин, проповедует народу о трехаршинном наделе землей!

Лицемерие достигает самой высшей степени, когда он заповедь «не плати податей», «не клянись» называет непротивлением злу, а особенно в его истинно дьявольских прокламациях, где он, стараясь всеми способами возбудить страсть к убийству, говорит, что убивать не должно, — так говорят читавшие эти прокламации, и конечно, все убийства нынешних времен, Австрии императрицы, короля Италии, президента Америки¹⁶⁰ должны лежать на совести Л. Н. Толстого.

Все отрицательные заповеди сходятся в учении о не-думании и не-делании, проявление которых находит свое выражение в частных забастовках в университетах¹⁶¹. Но чтобы учение о не-думании — отрицании разума нашло себе полное выражение, нужна Универсальная забастовка, которая обняла бы все университеты, академии, все школы, Музеи, которые он ставит [ниже] кабаков. Эта колоссальная забастовка и была бы венцом лицемерного объединения.

Осмотрев Промышленно-художественную выставку, это собрание игрушек для несовершеннолетних, он пожелал создателям ее не выхода к совершеннолетию, а только уничтожения, восклицая: «динамитцу, динамитцу!», а затем, будучи в библиотеке, пожелал ей быть сожженною. Итак, не учись, не служи, не плати податей, жги, разрушай все вещественное, и умственное, и художественное. Под «не воюй» разумеется обращение внешней войны во внутреннюю, возбуждая всеми художественными средствами к убийству, прикрываясь лицемерно словом иудейским: «не достоит нам никого убити»¹⁶².

С. 44 - 45