* * *

[Братство и отечество свое полное выражение получают в объединении живущих для воскрешения умерших, в объединении всех сынов без разделения и без слияния] для возвращения жизни отцам²²⁶. Связь между объединением живущих и воскресением умерших, — как и между объединением сынов, т. е. получивших жизнь, и теми, от которых они получили ее, — безусловно необходима. Для живущих не оживлять умерших значит не исполнять безусловного требования. Такое же точно безусловное отношение связывает сынов с отцами. Объединение же живущих сынов исключает и слияние, и рознь.

Такие же требования, как, например, «чтобы всякий человек имел не только обеспеченные средства к существованию и достаточный физический отдых, но чтобы он мог пользоваться и досугом для своего духовного совершенствования»²²⁷, — при крайней [их] неопределенности, не имеют никакой обязательности. Оговорка, что все прочее от лукавого, излишня, потому что под «обеспеченный» и «достаточный» можно подвести всю роскошь, все ненужное и излишнее.

Объединение для воскрешения, или братство, исключает всякое стеснение и не требует досуга, потому что самый труд земледельческий обращает в дело воскрешения и самую мануфактуру, т. е. создание тканей и органов искусственных, обращает в воссоздание нетленных покровов и орудий восприятия всяких явлений и действия на все явления в совокупности со всеми живущими.

Обеспеченные средства, отдых, досуг, — все эти неопределенности вытекают из самого неопределенного слова «Человек», тогда как объединение живущих сынов для воскрешения умерших отцов вытекает из обращения человека в сынов человеческих (т. е. сынов умерших отцов) как одного сына без разделения и слияния, предполагающего как свою необходимую основу Бога Триединого, в котором дан образец для объединения без разделения и слияния, без ига и борьбы и в котором заключается требование воскрешения, ибо основа бессмертия заключается в беспредельной любви Сына и Духа к Отцу, потому воскрешение всеобщее есть исполнение заповеди и проявление воли Триединого Бога.

Объединение живущих сынов для воскрешения умерших отцов есть требование Божественной заповеди и нравственной необходимости, тогда как по физической необходимости они, сыны, обречены на вытеснение отцов и на взаимное истребление.

Г. Соловьев, как будто не веря, что нужно искать только воскре<ше>ния, т. е. Царства Божия, требует права на благополучие для каждого в человеческом царстве и тем вносит в него борьбу, тогда как воскрешение только объединяет. С своим правом на благополучие Соловьев становится на сторону не имеющих обетования²²⁸.

Право на благополучие (нынешнее, экономическое) ничего не имеет общего с долгом воскрешения, даже противоположно <ему>, тогда как право и на земное, т. е. всемирное, а не личное благополучие, <право на благополучие,> понимаемое не в узком смысле, заключается в долге воскрешения.

Автор двух нравственностей — эпикурейской (ибо и Эпикур требовал умеренности от своих последователей) и аскетической, совершенно чуждых од<на другой> [не дописано.]

С. 61 - 62