Просмотр исходного текста страницы Литургия — это метаязык нашей культуры


'''МихаилРогожников:'''&nbsp;В девяностые, создавая журнал, мы былиэкономистами-рыночниками, у нас была огромная вера в успех, вера в свободу.Вера в то, что мы правы.

 

 

'''ОлегГенисаретский:'''&nbsp;Вы и были правы.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Но вот прошло двадцать лет, и теперь главный редакторэкономического журнала «Эксперт» говорит: слушайте, что-то идет не совсем так,как мы думали, надо докопаться до каких-то корней и понять, что вообщепроисходит.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Впрочем, ваша первичная идентификация с рыночной экономикой невполне точна: не менее привлекательной для вас была предприимчивость,инициативность. А предприниматели — это не только те, кто в уличных ларькаххотдогами торгует. Что предпринимает человек не в данный момент, а вдолгую, завсю свою жизнь? Он предпринимает собственную судьбу. В этом смысле вы как были,так и остались: предприняли одно, столкнулись с кризисной ситуацией, теперьпредпринимаете другое.

 

 

'''МаринаБорисова:'''&nbsp;Чем дольше мы живем в тех условиях, в которых оказалисьпосле девяносто первого года, тем больше привыкаем думать, что свобода личности— абсолютная ценность. Во всяком случае, это рефрен, штамп, который не вызываетособой рефлексии. А хотелось бы все-таки разобраться, что такое свобода.

 

 

'''О. Г.:'''&nbsp;Да,действительно, «свобода лучше, чем несвобода». Но надо, мол, погодить... Что,по-вашему, значит «разобраться со свободой»? Размышлять о свободе? Размышлятьрассудочно? Считать «степени свободы» и умножать их? Делать эмоциональный выборв пользу свободы? Или это размышление в смысле созерцания, медитации, еслипо-латыни? Какими высшими психическими или интеллектуальными функциями будемпользоваться в своих разборках?

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Экономически порой больше преуспевают представители азиатскойцивилизации, где совершенно другой подход к свободе личности.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да, типов личности много. Другой вопрос, возможна ли какая-тосинергия, сообщительность между ними.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;И еще вопрос: насколько они определены типами религиозности?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;А что вам даст, если вы ответите на него определенно? Вот Вебернаписал «Протестантскую этику и дух капитализма», а в Китае конфуцианскаяэтика. Ну выяснили, и что? Берем Конфуция и разучиваем?

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Но сейчас ведь многие занимаются всевозможными тренингами,широко использующими восточные практики.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да, к примеру, китайские военные стратегемы штудируют… и многочего еще.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Значит, возможно, мы в недавние годы перевернули страницуистории — личной и страны — без достаточного оснащения, чего-то не взяли ссобой, то ли некую собственную традицию, то ли западные практики.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Ладно, не стану придираться к анонимному «мы»… Не взяли — хотя,опять-таки, когда? — даже научные достижения, которые по этому поводу былинакоплены. И живые еще традиции, в том числе внутрицерковные. ВРоссии&nbsp;

 

 

в концедевятнадцатого — начале двадцатого века великие гуманитарии и физиологи многоеввели в публичный оборот, включая предчувствие надвигающейсякатастрофы.&nbsp;

 

 

А потом«философские пароходы» и, по выражению Ахматовой, всесилие застенка… А как,спрашивается, можно что-то «взять», не ощущая его присутствия, не признаваяналичия? Хотя не об этом ли с десятых годов двадцатого века говорили и писаличуткие к русской духовно-творческой традиции поэты и философы?

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Труды того периода у нас долго не издавались.&nbsp;

 

 

Во времяперестройки все издали, но кто это читал?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Это беда, да. Многим казалось: начнут публиковатьрелигиозно-философские сочинения Бердяева, Соловьева, Флоренского и ЦарствоБожие приблизится. Сначала постановлением Политбюро разрешили издавать серию«Памятники философской мысли» — по томику, потом по несколько томиков. Сейчаспочти все издано. И когда стало все открыто и доступно, люди перестали читать.Вообще и конкретно это в частности.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;При этом мы все оглядываемся, что-то ищем. Вот&nbsp;

 

 

и Путин говорилна Валдае: где же национальная идея? Давайте ее найдем!

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да нет, поиск национальной идеи — это еще времен Ельцина затея.

 

 

'''''''''М.Р.:'''&nbsp;Потому что появилась растерянность, ощущение торможения. У насведь поначалу была четкая матрица: мы пересаживаемся в другой автомобиль,получше, он называется «западная модель общества». Немножко проехали&nbsp;

 

 

и, похоже,остановились. То ли автомобиль не тот, то ли мы не знаем, куда на нем ехать. Инет национального успеха, нет ощущения какой-то личной удовлетворенности и полноты,а есть ощущение вторичности и третьеразрядности, и мы не знаем, какой сделатьследующий шаг.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;В девяностые годы проходила в Москве первая большая выставкаяпонского дизайна. И на одном из мастер-классов ведущий начал свою речь с того,что их семейному гончарному делу около четырехсот лет. Это ремесленнаятрадиция. У некоторых банковских домов в Европе историю тоже измеряютстолетиями. Традиции не что-то где-то витающее, они пронизывают все стороныжизни. «Традиция» — латинское слово, ученое, у нас ему соответствует«предание», то есть то, что передается, транслируется. Замечательный востоковедВсеволод Семенцов, переводчик «Бхагавад-гиты», в середине восьмидесятыхопубликовал в альманахе «Восток — Запад» статью о традиции, вызвавшую заметноеоживление. Многие очень бурно прореагировали — Малявин, Аверинцев. А потом«традиция» снова ушла из актуального поля гуманитарной мысли. Ну так вот,Семенцов показал, что традиция — это «трансляция субъективности», «передачаличности» наставника послушнику из уст в уста, как дыхание. Транслируются нестолько устоявшиеся способы и средства деятельности, привычные формы жизни,сколько типы личностности, личностного строя. Вот в чем смысл!

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Но для этого нужны те, кто может это транслировать. Как вИндии, куда можно приехать учиться к тамошним гуру.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;И что из этого? Давайте я вам задам встречный вопрос. Виндуизме, а потом и в буддизме, который от него отпочковался, была и есть йога,у мусульман есть суфизм, у китайцев даосизм. Это традиционные психопрактики.Психоанализ тоже психопрактика, только построенная на основе якобы научнойпсихологии. А что у нас с вами?

 

 

Есть традиционныепсихопрактики, некоторые тысячелетние, они, как правило, хорошо сохранилисьтам, где была мировая религия и мощные государственные институты. Но не только.Шаманизм дошел практически до наших дней, хотя за ним не стояла ни мироваярелигия, ни большая государственность, которые его бы поддерживали. И естьсовременные, в том числе на основе научной психологии. Попробовали одно,другое, третье, некоторые из «ищущих» обнаружили, что сии пробы ставят их передвопросом о собственной идентичности: кто мы такие? По большому счету это вопросо сохранении идентичности во всех возможных мирах — в ответ на историческиевызовы, настоящие и будущие. Но сначала я вас спрашиваю: что являетсятрадиционной духовной практикой для православной церкви и духовно-творческойтрадиции?

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Исихазм, носителей которого мы не знаем.

 

 

'''О. Г.:'''&nbsp;Незнакомылично? Не встречали? А искали, пытались? Или не знаем даже, каковы они, по ихжитиям, иконам? По написанному самими исихастами и теми, кто их приемлющеизучал?

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;То есть единственная наша проблема в том, что мы ленивы и нелюбопытны?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Не только, другие тоже постарались отрезать эти корни, понятноедело. Но путь, что называется, открыт.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;На ваш взгляд, наши практики сохранились как живые,передающиеся из уст в уста, в Русской православной церкви?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Тут, во-первых, налицо литургическая практика, если к неймало-мальски внимательно относиться, вслушиваясь в смысл слов и песнопений,всматриваясь в жесты, образы, вникая в сюжеты, «последования» литургическогодейства.

 

 

Во-вторых, многоебыло понято, исследовано, написано и издано в дореволюционные времена, и этопродолжалось в русском зарубежье. А теперь переиздано и пополняетсясовременными исследователями.

 

 

В-третьих,произведения древнерусской литературы, искусства, архитектуры и музыки — ониведь на две трети церковной тематики. Недаром возрождение церковное резчезаметно было в крупных городах и по большей части среди гуманитариев.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;То есть, тех, кто мог прочесть?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;И кто интересовался и имел для этого больше свободного времени.Александр Пятигорский еще до отъезда за рубеж шутил, что у нас все «и. о.»,исполняют чьи-то обязанности: я, говорил, — и. о. философа, Аверинцев — и. о.богослова, а Щедровицкий — и. о. методолога. И тем не менее их читали, ломилисьна их лекции и семинары, потому что живому слову, чувству больше доверяешь ичерез это нечто происходит.

 

 

Однако сразу сначалом возвращения церкви в публичную жизнь возник еще один вопрос, не длявсех удобный, — о православной культуре. Не о русской как общероссийской,имперской, а о русско-православной.

 

 

Вы непредставляете, какое негодование вызвало обсуждение роли «одесской школы» влитературе или невинной публикации Дмитрия Лихачева «Заметки о русском» в«Новом мире».

 

 

'''М.Р.:&nbsp;'''Это в шестидесятые?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Это в восьмидесятые. Помнится, одна милая дама-театроведотрезала: «Он с ума сошел!» Потому, видимо, что о русском пишет. Ну а когда былобнародован вопрос о расстреле царской семьи, ропот сменился воплямивозмущения, что на фоне миллионов замученных это чуть ли не бессовестно!Нынешняя страстная привычка к «омерзению», «нерукопожатности» не отсюда ливыросла?

 

 

Но, тем не менее,к вопросу о правомочности этого концепта литургического благочестия: когдачерез многие знания, умение, практику, чтение наконец доходит — это тожепроисходит по-разному. Михаил Гаспаров это делал как переводчик иинтерпретатор: прочь всякий мистицизм, мифологию, мифологизацию и уж тем болеецерковность. А есть, например, такие сообщества, общины, которые время отвремени складываются где в виде семинаров, где — тренингов.

 

 

У нас в странетренинговое дело очень хорошо различимо: тот же Хеллингер с его «семейнымирасстановщиками» от Петербурга до Иркутска — они друг друга знают, общаются,издают журналы, используют интернет, проводят свое обучалово. Еще вшестидесятые, в конце, все флаги в гости были к нам — все живые на тот моментлидеры психотерапевтических школ проехали через Москву и Новосибирск. И кто-токуда-то попадал, к чему-то примыкал, начинал потом сам двигаться и так далее.Поэтому возникали сообщества самого разного рода. Сейчас появился интернет, иэто привело к усилению таких микросообществ.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;А возможна, на ваш взгляд, православная Opus&nbsp;Dei?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Opus&nbsp;Dei — это организация. Несколько действующихобразцов мы имели. Например, вокруг покойного митрополита Санкт-Петербургскогои Ладожского Иоанна.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Того, который разрабатывал русскую идею?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да, и его последователи до сих пор это делают. У нас жесуществует идея тандема, особого строя государственно-церковных отношений.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Ее реализует государство?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;И некоторые его специально для этого созданные институты.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;А если уйти от политики, от церковно-государственных отношений?К практике частной жизни человека…

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да, мы шли, шли… Можно дойти до феномена, который выразил всвое время в пристойной форме Александр Зиновьев, сказав: «Я — это отдельноегосударство». И это вполне реалистичная вещь, потому что Европейский судпринимает иски к государству от частных лиц. Поэтому все мегаконцептымакромасштаба: традиции, история, культура, церковь — имеют и свой атомарный,индивидуальный аспект.&nbsp;

 

 

Я — отдельноегосударство, поэтому мне ваше государство не указ. Или: я верю в Христа, но безцеркви.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Но вот человек все-таки пришел в церковь. Какое-то время оночень сильно эмоционально все воспринимал, размышлял, чувствовал, что находитответы на свои вопросы. А&nbsp;потом…

 

 

'''О.Г.:'''…неизбежно наступает следующий этап, где-то года через два, когдаэнтузиазм иссякает, начинаются какие-то сложности в отношениях с близкими,друзьями, работой. Во-первых, много вопросов возникает по поводу обычной жизни.Во-вторых, иссякает эффект фасцинации — первой влюбленности.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Но человек хочет расти дальше. А роста не происходит. И онначинает чувствовать скуку.

 

 

'''О.Г.:&nbsp;'''Этот ваш «человек» был оглашен, слышал наставления,предшествовавшие событию крещения, или хоть ознакомился с ними по книгам? Акогда во время крещения на вопросы священника «Отрекаешься от сатаны?» и«Сослагаешься со Христом?» отвечал троекратным «Да!», он совсем-совсем непонимал, что делал, давая обеты на всю жизнь? И после крещения, в период,согласно Преданию именуемый «просвещением» и длящийся около года, ни своемуисповеднику, ни кому другому вопросов на понимание не задавал? И вы говорите оскуке.

 

 

'''''''''М.Р.:'''&nbsp;Недавно в разговоре с нами о России один священник-богословохарактеризовал нынешнее время в России как некую концептуальную паузу, времянепонимания.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;В психологии это время называется «психическим мораторием»,когда предыдущая идентификация уже перестала быть актуальной, а новая несложилась. А мы оказались в межеумочной, промежуточной ситуации.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Точно, мы как раз говорили об идентификации.&nbsp;

 

 

И предположили,что это особое испытание.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да, богооставленность — это испытание.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Именно ее мы и упоминали. И говорили, что мы как страна сейчас,в этот момент, переживаем своего рода скуку.

 

 

'''О.Г.:&nbsp;'''Кстати сказать, философ Межуев еще в начале перестройки, когдатолько что прошел Пятый съезд Союза кинематографистов и большинство егоучастников были переполнены радостным энтузиазмом, написал: учтите, мы вступаемв очень скучное время и деловая жизнь у большинства будет изматывающе унылой.

 

 

'''М. Р.:'''&nbsp;Да,нам казалось, что это праздничный пир. А оказалось — скука.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Ну что вы все скука да скука? Вспомнили бы хоть «И скучно, игрустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды». Или хоть «Скорбноебесчувствие» Киры Муратовой…

 

 

Вот некоторыеговорят: все дело в том, что непонятно, надо переводить службу на русский язык.А возьмите сейчас полный перевод Библии на современный русский язык — простотошнит: все наскоро, без этой мифопоэтической подосновы, которая благодаряцерковнославянскому из глубинной памяти, из родового сознания поддерживаетдвижение.

 

 

А вы зановоучились читать ритуальные тексты? Не как по букварю, а как в газете «Правда»учились вычитывать, даже вычислять по портретам, по рассадке членов Политбюроили по числу их упоминаний? А что значит священный текст, откровение? Этослова. Когда в храме выносится Евангелие и читается фрагмент — это Господь снами говорит, лично. И не с кем-нибудь, а лично с каждым из нас. И&nbsp;мыготовы слушать. Но мы допускаем Бога только до какой-то границы, потому что этавстреча — попалит, тут надо быть готовым,&nbsp;

 

 

в смысле самомуготовым.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Да, мы не готовы.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;А что мы сделали, чтобы приготовиться? Смотрите, у нас естьлитургия — это метаязык нашей культуры, она интерпретирует все, что в ней, вэтой светской культуре, в мире, в котором мы живем, а не наоборот. И мы исходяиз приемов жизни, из ремесла жизни, в том числе и чтения, давайте из обратнойперспективы, из смертной памяти, оттуда глядеть сюда.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Тогда мы упираемся в вопрос о смертной памяти.

 

 

'''О.Г.:&nbsp;'''Почему упираемся?

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Потому что у каждого к ней свое отношение.

 

 

'''О.Г.:&nbsp;'''Я не против. Да, конечно, в пределе мы все индивидуалисты. Хотятут есть вопрос различения индивидуальности и личности. Индивидуализация — этоатомизация.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Но личность не обязательно…

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да, она не обязательно проявляется. Но это не отменяет феноменкак таковой. И главное, природу времени. Смертная память — это действие современем. Это отдельный навык десятитысячелетней давности. Обратная перспективавремени — взгляд на свое время оттуда, и даже не из конкретного часа, которыйнам знать запрещено, а по-другому направленный вектор. И это замечательнаявещь, известная по крайней мере со времен «Золотых стихов» Пифагора.

 

 

У ГеоргияГурджиева базовое упражнение его практики — self remembering, вспоминание себя:перед тем как уйти в сон, ты должен вспомнить свой день в обратном порядке, нес утра, как встал, а наоборот. Очень своеобразный навык. Один день — это ещеничего, вспомните, пожалуйста, подробно, что было двадцать пятого сентябряпрошлого года. Не можете? Я тоже. А вот генерал-лейтенант Шебаршин, бывшийначальник ПГУ, разведки, если верить его мемуарам, — мог. Это умение смотреть вобратном времени, восстановить переживания, вспомнить себя. И в «Иконостасе»Флоренского описано, как во сне время течет в обратную сторону, и примерыприводятся.

 

 

Смертная память —это личная психика, наше личное внутреннее хозяйство. Когда мы все, чтопроживаем, переживаем, события, которые с нами происходят, внутренне планируем,глядя оттуда сюда.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;И все-таки, чтобы строить свою жизнь исходя из того, что тыпомнишь о смерти, нужно этому учиться с рождения в семье, где тебя воспитываютс этой памятью.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Или ты начинаешь заниматься физкультурой, спортом, фитнесом ивсю жизнь посвятишь красоте и здоровью — такое вот принуждение к здоровомуобразу жизни.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Опять принуждение. А человек хочет быть свободным.

 

 

'''О.Г.:&nbsp;'''Это, знаете, что первично, что вторично — курица или яйцо, наэтот вопрос есть только один разумный ответ: первичен петух.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Хорошо. С памятью смертной разобрались.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Вообще, это центральная философская проблема. Одна из: время,временность… Такой научный детерминизм: стрела времени неумолимо несетсявперед, сметая все на своем пути, против истории не попрешь, дух времени нассплачивает или «рассплачивает» и так далее. Или оно имеет более тонкуюструктуру? Что такое событийность? Это школьный парадокс: прошлое прошло,будущего еще нет. А что такое настоящее? Миг, только миг, за него и держись.Все одно умрем — и поехали во все тяжкие.

 

 

Событийность…Начиная с вопросов бытия и времени Хайдеггера или бергсоновского «жизненногопрорыва» есть те, для кого мысль — вещь реальная, предмет для продумывания.Думайте, старайтесь понять, для того чтобы знать, что делать.

 

 

А чтобы знать,что делать, надо уметь знать. Тут ключевое слово «уметь». Вы смотрели фильм«Царь»? А литературный сценарий вам случайно не попадался? У него замечательныйавтор — Алексей Иванов, пермский писатель. Там есть абзац, который выпал изфильма. Когда митрополит Филипп уже понимает, что дело кончится его казнью, онмолится: «Господи, я же верил, верил, я верил... но я не умел верить». Человек,который положил на это дело жизнь, понимает, что не умел это делать или делалнеумело.

 

 

Поэтому нужнопонимать или продумывать, чтобы знать, что и как делать. Сто лет почтифилософия пытается понять: эта фигура времени, временности, в которой мы живемв истории, как она устроена?

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;А если все же вернуться к практикам...

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Я говорю: чтобы знать, что делать. Делание есть практика. А какмы к ней вернемся, если сначала не займемся пониманием и изучением?

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Но исихазм учит созерцанию, а не продумыванию.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Простите, созерцание — это и есть высшая форма продумывания.Еще раз: продумывание — это не рассудок с его расчетливостью. Это диаматзаморочил нам голову.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;Хорошо, вы говорите: этому надо учиться?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;И учиться надо у кого-то?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;У кого-то и на каком-то этапе.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;То есть на каждом определенном этапе нужно искать того, у когоможно научиться?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;С учетом, что это ваше дело и что вы этот участок несамозахватом захватили.

 

 

'''''''''М.Б.:'''&nbsp;Так сейчас кажется: да, это мое дело. А проходит время, идумаешь: какой же ерундой я столько времени занималась! Так тоже бывает.

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Так не должно быть, из всего можно извлекать уроки, из каждогоположения. Что за бесхозяйственность такая, бесхозность! Даже если проигрыш,даже если время потеряно, упущено, все равно надо упражняться в обратномотсчете. Это не значит, что надо исследование заказывать, но заметочку сделатьнадо.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;А наши деловые люди и политики, они, на ваш взгляд, находятсяпод чьим влиянием, каких учителей, школ?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;А вы возьмите просто на пробу какой-нибудь справочник всехандерграундных движений, ткните наугад пальцем, и на девяносто девять процентовокажется, что в Москве в том или ином виде это есть.

 

 

Кто оказалсяготовым к перестройке, в первую очередь психологически? Те, кто до того работалс измененными состояниями сознания. А с ними работали психотерапевты и те, ктозанимался тем, что называется оккультизмом. Оккультизм — явление бивалентное.Во всяком случае, они тоже работали с этими состояниями, причем не толькосознания, но и действия. Ну и методологи. Вот эти типы сообществ оказалисьготовы.

 

 

'''М.Б.:'''&nbsp;А православные тоже оказались готовы?

 

 

'''О. Г.:'''&nbsp;Тутне было вопроса готовности, наоборот: обстоятельства благоприятствовали выходу,возвращению духовной жизни в публичную сферу. Потому что крыша поднялась надесять этажей выше.

 

 

Тогда вершинупирамиды занимала интеллигенция из разных творческих цехов: союзы писателей,композиторов, архитекторов, Академия наук — это цвет, вершина пирамидыразумности, интеллектуальности, креативности, как сейчас говорят. Творческаяинтеллигенция. Она была на этой вершине и очень не хотела расставаться с рольюсовести народа, вершителя судеб и так далее. А тут вдруг была признанареальность духовной жизни как таковой, не в интеллигентски модифицированномвиде, раскрылись врата на следующие этажи, у церкви появился шанс —благоприятные обстоятельства после периода мученичества, гонений, ущемлений.«Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?» И поехало.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;И все-таки, почему именно люди с измененным сознанием?

 

 

'''О.Г.:&nbsp;'''Потому что они умеют это делать, они этим занимаются, умеют работатьс людьми в этом горизонте: нужна свежесть взглядов, надо менять, надо искать,нужны инновации, новое видение. А откуда оно возьмется?

 

 

Нет, я не берусьопределять, даже слова такого нет… Прохиндиада… Это такой тип хамелеона, быстроменяющего окрас, может быть, шулерства и… приблатненности.

 

 

Это отдельнаяистория, она очень мало исследована: ГУЛАГ как оккультный котел. Где происходилобмен какими-то практиками, кто что умеет. Там было умение выживания, и те, ктовыжил, когда вышли, возродили заново после 1929 года оккультный андерграунд.Концепция пассионарности — камерно-лагерная, четвертое термодинамическоесостояние воды, «живая вода» Тринчера — тоже. Оттуда и Дмитрий Панин, самыйяркий (инженер, публицист и философ, ставший прототипом одного из героев романаА. И. Солженицына «В круге первом». —'''&nbsp;«Эксперт»''').

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;То есть идея пассионарности могла родиться только в лагере?

 

 

Конкретноконцепция Льва Гумилева родилась, когда он в одиночке сидел, осенило его в тотмомент.

 

 

Давайте все-такиразберемся, что же такое оккультизм, о котором вы говорите. Как вы егоопределите?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Я специально определением не занимался, поскольку нужды такойне было. Но то, что оно одного корня с культом, это понятно и то, чтозанимаются они одного рода феноменами, — тоже.

 

 

По сути, этоизучение обычаев, обрядов, культовых практик, ритуалов, отчасти мифов. Это одноиз фундаментальных открытий второй половины девятнадцатого века — открытиереальности мифов и ритуалов. Потом уже Бахтин мог сказать, что быт без обряда —это интеллигентская фикция. Бытие без ритуала — это фикция. Литургия — этосовокупность литургических ритуалов.

 

 

Для ритуальногосознания нет слова «скучно». Ты как машинка работаешь пять дней в неделю, а тои больше, по восемь часов в день, а то и больше, работаешь арифмометром и,когда приходишь на литургию, не можешь выключиться, не умеешь. Этому оченьдолго учишься — молчанию. Не в смысле «рот на замок», а внутреннему молчанию,чтобы машинка не крутилась, чтобы погрузиться целиком и полностью в созерцание,переживание того, что происходит, в литургическое действо, священнодействие. Азнаете, что такое хульные помыслы? Тысячу дней преподобный Серафим Саровский,подвижник из подвижников, стоит в молитве на своем камне — и его одолеваютхульные помыслы, с которыми надо бороться. Это такие отвлекающие маневрыкакой-то силы. Нужно выключиться и прожить это, вообще переключиться, недумать.

 

 

Как-то режиссер иписатель Евгений Шифферс спросил меня: «На литургии был?» «Был», — отвечаю. «Нучто, опять лжесвидетельствовал? — говорит. — На отпусте после причастия пел“видихом свет Истины”?» — «Пел». — «А ты лично “видих”?» Вот вам на все вашивопросы простой ответ. Ты «видих»? А если не «видих», что ты там делал? То естьэто вопрос каждому из нас. Но я же не пел «я видих». Мы «видихом», соборно. Ине только те, которые здесь сейчас, а вообще — со всеми святыми, к которым мытоже обращались.

 

 

А ведь правда:кем надо быть, в каком состоянии и как его идентифицировать, чтобы в буквальномсмысле слова, не лукавя, не лжесвидетельствуя, произнести «видихом», беря насебя ответственность и за всех прочих? А если я «видих», знаю, как действовать,а кто-то рядом со мной стоит случайно, что я должен делать? Это такая обязующаявещь. «Встань и иди». И пошел, пошел.

 

 

'''М.Р.:'''&nbsp;Получается, что на самом деле повседневность очень многих людейсейчас — это интеллигентская фикция обрядовой жизни?

 

 

'''О.Г.:'''&nbsp;Да сколько туда всего понатыкано! А что такое рок-концерт? Древнейшийшаманский ритуал, равно как и танцпол. Это очень древние модели поведения, вэтом смысле они ритуальные, но на такой архаической стадии, что после этогождать чего-то личностного просто невозможно.&nbsp;&nbsp;&nbsp;