Temp — различия между версиями
Petrov (обсуждение | вклад) |
Petrov (обсуждение | вклад) |
||
| Строка 11: | Строка 11: | ||
[[Файл:1,35.pdf]] | [[Файл:1,35.pdf]] | ||
| + | |||
| + | |||
| + | Николай Семёнович Лесков (1831–1895) отдавал дань глубокого уважения «сильному и свежему» таланту своего старшего литературного собрата и знаменитого земляка, писателя-орловца Ивана Сергеевича Тургенева (1818–1883). Имя Тургенева не сходит со страниц беллетристики и публицистики, эпистолярного наследия и воспоминаний Лескова на протяжении всего его творческого пути – от начала до того периода, который сын писателя Андрей Николаевич Лесков назвал «путём к маститости», «в зените чтимости и на закате дней»[i]. Нередко в художественную ткань лесковского текста органично вплетаются тургеневские цитаты, созвучные настроению «позднего» Лескова и идейно-художественному пафосу его произведений: например, лирическая медитация эпилога романа «Дворянское гнездо»(1858): «Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!»[ii] («Колыванский муж» (1888); письма).А.Н. Лесков свидетельствовал: «Первая книга после Библии, которую дал мне отец читать, была “Записки охотника” <…> Тургенева отец считал выше Гончарова как поэта. Каждое новое произведение Ивана Сергеевича было событием в жизни нашего дома»[iii].Одну из статей публицистического цикла «Чудеса и знамения. Наблюдения, опыты и заметки» (1878)[iv] в журнале «Церковно-общественный вестник» Лесков посвятил Тургеневу – именно в тот переломный период, когда автор «Отцов и детей» объявил о своём намерении прекратить литературную деятельность. Лесков горячо выступил в защиту «генерала от литературы» Тургенева – «слишком крупного среди всех наших величин» – от всякого рода «литературных хамов»[v]. | ||
Версия 20:01, 23 ноября 2013
l: {{l|5|74}} Д, 74
Н.Ф. Федоров. Самодержавие
Николай Семёнович Лесков (1831–1895) отдавал дань глубокого уважения «сильному и свежему» таланту своего старшего литературного собрата и знаменитого земляка, писателя-орловца Ивана Сергеевича Тургенева (1818–1883). Имя Тургенева не сходит со страниц беллетристики и публицистики, эпистолярного наследия и воспоминаний Лескова на протяжении всего его творческого пути – от начала до того периода, который сын писателя Андрей Николаевич Лесков назвал «путём к маститости», «в зените чтимости и на закате дней»[i]. Нередко в художественную ткань лесковского текста органично вплетаются тургеневские цитаты, созвучные настроению «позднего» Лескова и идейно-художественному пафосу его произведений: например, лирическая медитация эпилога романа «Дворянское гнездо»(1858): «Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!»[ii] («Колыванский муж» (1888); письма).А.Н. Лесков свидетельствовал: «Первая книга после Библии, которую дал мне отец читать, была “Записки охотника” <…> Тургенева отец считал выше Гончарова как поэта. Каждое новое произведение Ивана Сергеевича было событием в жизни нашего дома»[iii].Одну из статей публицистического цикла «Чудеса и знамения. Наблюдения, опыты и заметки» (1878)[iv] в журнале «Церковно-общественный вестник» Лесков посвятил Тургеневу – именно в тот переломный период, когда автор «Отцов и детей» объявил о своём намерении прекратить литературную деятельность. Лесков горячо выступил в защиту «генерала от литературы» Тургенева – «слишком крупного среди всех наших величин» – от всякого рода «литературных хамов»[v].