Лермонтов Михаил Юрьевич
| О ЛЕРМОНТОВЕ (Заметки) |
| Источник: Федоров Н. Ф. Сочинение сочинений: В 4-х тт. — М.: Традиция, 1997. — Том III. — С. 528 |
Как возможно внутреннее счастие для кого-либо, когда несчастие кругом?
Человек, который так глубоко сознавал одиночество, не мог верить в еврейского одинокого Бога.
Он ищет не смысла жизни... он ждет вестника избавления, который от кроет жизни назначенье, цель упований и страстей.
Скучно (потому что дела нет) и грустно от одиночества, следовательно, нужно дело, но дело не одиночное, а совокупное.
Скука, грусть и тоска. Скука от бездействия, грусть от одиночества (от розни), тоска - чувство смертности.
Не найдя сочувствия у существ чувствующих, он обращается к бесчувственной природе и путем одушевления, мифологизации он обращает природу в храм (показывая тем всю глубину своей религиозности), в котором наверху на небе «торжественно и чудно»; там и «звезда с звездою говорит» и даже «пустыня внемлет Богу», хотя он «от жизни не ждет ничего», но желает в этом храме сохранить дыхание жизни, желает вместо отпевания слышать песнь о любви*.
Возьмем «сынов человеческих» и поставим их между умирающими от цами и расцветающими «дщерями человеческими», а потом можно поста вить «дщерей человеческих» также между умирающими отцами и расцвета ющими сынами. Откуда берет начало идеализм: от увлечения ли расцвета ющими и забвения умирающих или же от служения умирающим не увлекающихся минутным цветением, так как любить на время не стоит, хотя бы платонически. Что идеальнее: платоническая ли любовь или же любовь, которая, несмотря на смрад гниения, несмотря на разрушение, по-видимому, полное, употребляет все силы на то, чтобы день, в который отцы перестали говорить «я», не был вечным? Служить ли отцам и потому оставаться братьями или же служить женам и забыть о братстве?
«Тощий плод, до времени созрелый» есть плод городской жизни, в которой любви нас не природа учит, а детские балы.