Русский космизм — различия между версиями

РУССКИЙ КОСМИЗМ — течение русской философской и научной мысли второй половины XIXXX вв., один из оригинальных вариантов мирового космизма. Синкретическим родоначальником является Федоров, особое место занимает космическая философия Циолковского, учение Всемир Сухово-Кобылина. Выделяются естественнонаучная (Подолинский, Умов, В.И. Вернадский, Чижевский, Холодный) и религиозно-философская (Горский, Сетницкий, Муравьев) ветви. К последней ряд исследователей относят творчество В.С. Соловьева, Бердяева, Булгакова, Флоренского, представителей того склонения рус. мысли, к-рое Бердяев называл «космоцентрическим, узревающим божественные энергии в тварном мире, обращенным к преображению мира», и «антропоцентрическим <...> обращенным к активности человека в природе и обществе». Часто включают в число космистов Рериха и Д.Л. Андреева. Стержневая идея философии Р. к.  идея активной эволюции (отсюда другое название течения  активно-эволюционная мысль). Основываясь на факте цефализации, усложнения нервной системы, роста головного мозга в ходе эволюции земных существ, приводящей к созданию человека, космисты делают вывод о том, что на человеке эта внутренняя закономерность эволюции, намекающая на некую идеальную телеологическую программу развития, не останавливается. Человек для активно-эволюционных мыслителей – существо еще промежуточное, находящееся в процессе роста, далеко не совершенное, но вместе сознательно-творческое, призванное преобразить не только внешний мир, но и собственную природу, встав в авангарде эволюции и направляя процесс развития мира в соответствии с высшим духовно-нравственным идеалом. Принципиально новая ступень эволюции, на к-рой определяющими становятся факторы духовного, нравственного порядка, получает у представителей естественнонаучного и религиозного течений Р. к. различные названия: у Федорова  регуляции природы, у Вернадского  ноосферы, у Флоренского  пневматосферы и т. д. Но в определении ее сущности космисты едины. Речь идет о преодолении природного порядка существования, стоящего на законе взаимного пожирания и борьбы, вытеснения и смерти, о расширении власти духа над материей, об установлении нового, высшего принципа жизни, в основе к-рого солидарность существ, любовь и бессмертие. Представители Р. к. утверждают негэнтропийное качество жизни, ее способность сопротивляться распаду, повышая уровень организованности природы, указывают на «Логос, действующий в материи» (Флоренский) и влекущий ее к совершенству. Человек – орудие Логоса, проводник Его преображающего действия в мире, человеческий труд, творчество, культура носят эктропийный характер. В противовес эксплуатирующему, потребительскому отношению к природному миру, ставящему цивилизацию на грань катастрофы, Р. к. выдвигает идею регуляции природы, касающейся и внешнего мира, и самого человека. Регуляция предполагает принципиально новый тип взаимодействия с природной средой: не потребление и истощение, но созидание и воссозидание. Среди задач регуляции  предотвращение стихийных природных бедствий  землетрясений, засух, наводнений, управление климатом, выход человечества за пределы земли – на просторы Вселенной, к-рая становится поприщем «космического хозяйствования». Для христианских космистов (Федоров, Булгаков, Флоренский, Сетницкий, Горский) регуляция выступает как осуществление заповеди «обладания землей», как образ благого управления миром, требует субъект-субъектного, а не субъект-объектного отношения к реальности. Гордынному антропоцентризму, ставящему человека над бытием, космисты-ученые противопоставляют антропокосмизм (Циолковский, Умов, Вернадский, Холодный), а христианские космисты – теоантропокосмизм, триаду «Бог, человек и природа» (Федоров). Разрабатывая проект регуляции, представители Р. к. подчеркивают неотделимость Земли от космоса, тонкую взаимосвязь происходящего на нашей планете с целым Вселенной. Само явление жизни на Земле — продукт деятельности всего космоса; здесь, как в фокусе, сосредоточились и преломились его творящие лучи. Космические процессы влияют не только на биосферу, но и на историческую жизнь человечества (теория «физических факторов исторического процесса» Чижевского, исследовавшего зависимость социальных катаклизмов от периодов солнечной активности). В свою очередь и регулятивная деятельность рода людского не ограничивается только Землей, но распространяется на всю Вселенную. Ощущение причастности человека бесконечному Универсуму, источной связи микрокосма и Макрокосма в Р. к. не пассивно, но творчески активно. Человек выступает не только созерцателем мира, но деятелем в нем, несущим всю полноту ответственности за бытие — и за землю, обитателем к-рой он является, и за все «небесные, ныне бездушные, холодно и как бы печально на нас смотрящие звездные миры» (Федоров), правителем к-рых должен он сделаться в процессе истории. С регуляцией связывают философы-космисты перспективу перехода на путь органического прогресса, осуществляющегося в самой природе человека (психофизиологическая регуляция) в про¬тивовес прогрессу чисто техническому, орудийному, «протезному», увеличивающему разрыв между мощью и совершенством техники и слабостью физического естества человека. Чутко войдя в протекающие в природе растительные процессы, учась, по их образцу  но на более высоком сознательном уровне  обновлять и строить свои ткани, человек должен овладеть тем органосозиданием, к-рое доступно самой природе в ее «творящем стане» на уровне инстинкта, стать «полноорганным существом», обрести способность к бесконечному перемещению, «последовательному вездесу¬щию» (Федоров). Выдвинутый в Р. к. идеал автотрофности человечества (Вернадский) означает обретение принципиально нового способа обмена веществ с окружающей средой, к-рый в пределе не будет иметь конца. Имморталистическая программа Р. к. предполагает раскрытие механизмов старения и смерти и управление ими, регенерацию организма, увеличение продолжительности жизни, достижение бессмертия, воскрешение умерших в новом, преображенном бессмертном теле, на новом совершеннолетнем уровне сознания. В христианском космизме (Федоров, Соловьев, Горский) выдвигается идея творческой метаморфозы любви, подлинная задача к-рой не в продлении рода, а в «идее высшего организма» (Соловьев), преодолении полового раскола, обретении духо-телесной целостности, достижении бессмертия. Утверждается идеал «положительного целомудрия» (Федоров), не угашения, но трансформации эроса, претворения родотворной силы любви в творческие, воскресительные мощности, обращения ее на преображение человеческого организма. Р. к. призывает к преодолению разрыва между научной и религиозной картинами мира, шестодневом и эволюцией, к сотрудничеству веры и знания, вдохновляемому христианским идеалом обожения. В естественнонаучной ветви космизма принятие на себя объединенным человечеством вселенских онтологических задач обосновывается тем, что в человеке природа приходит к самосознанию и дальнейшие ее эволюционные судьбы напрямую зависят именно от него; для представителей религиозной плеяды Р. к. космизующая роль человека в бытии вытекает из его причастности Божественному началу. Человек творчески действует в мире, и в этой способности к творчеству проявляется богоподобие существа сознающего, содержится указание на его активную роль в Божественном замысле. Человек – со-творец, соработник Бога в деле устроения Универсума, преображения его в Царствие Божие. При этом субъектом планетарного и космического преобразовательного действия признается не одиночная личность, а соборная совокупность сознательных, чувствующих существ, все человечество в единстве своих поколений. Идеальным прообразом такого «целокупного человечества» у христианских космистов является Душа мира, Божественная София. Федоров, Соловьев, Булгаков, Бердяев, Горский, Сетницкий, Муравьев разрабатывают активно-творческую эсхатологию, смысл к-рой в том, что «конец этого мира, конец истории зависит и от творческого акта человека» (Бердяев), идею истории как «работы спасения», преодоления времени, концепцию апокатастасиса. Социальная философия, развивавшаяся в лоне христианского космизма, выдвигает модель совершенного социума, построенного на идее преображения человека и его социальных связей, на законе любви, на диалоге и сотрудничестве личностей внутри целого, их неслиянно-нераздельном единстве, подобном Триединству Божественных лиц (психократия, общество «по типу Троицы» Федорова, богочеловечество Соловьева, христианский социализм Булгакова). В естественнонаучной ветви космизма регулятором социальных процессов, строительства ноосферы выступает человеческий разум, неразрывный с нравственным чувством. Особенностью философского мышления Р. к. является проективность, примат деонтологии над онтологией, стремление к построению философии действия, обращенной к целостному преображению жизни. Этика Р. к. базируется на идее ответственности человека за бытие, за меньшую тварь, за умерших, на требовании преодоления в естестве мира смертности и слепоты. Нравственное начало, по мысли космистов, должно распространяться не только на личность и социум, но и на природу, где действует закон «двойной непроницаемости» вещей и существ – во времени и пространстве (Соловьев). Духовно-душевная работа личности идет параллельно с трансформацией смертного и страстного естества человека, а изменение социума — с регуляцией стихийных природных сил. Важной составляющей ноосферной, космической мысли является экологическая проблематика. Опираясь на идею бытийной взаимосвязи Универсума и человека, сплетенности их эволюционных судеб, на христианскую метафизику, в к-рой утверждается падшесть мира, извращенность природного порядка существования и одновременно дан образ обновленного, обоженного творения, совершенного всеединства, представители Р. к. предложили свой вариант решения глобальных проблем. В отличие от глубинных экологов, призывающих к свертыванию человечества, сокращению его численности, гармоничному вписыванию в природные циклы, они настаивают на субстанциальном возрастании человека и мира, выдвигают эволюционный императив восхождения, подчеркивают, что умножение рода людского, вплоть до возвращения всех унесенных смертью, является необходимым условием решения задач земно-космической регуляции. Грандиозному синтезу наук, объединенному во всеобщую космическую науку о жизни, в Р. к. дается новое направление развития, наука подчиняется нравственному критерию, осуществляет себя в поле активно-эволюционного выбора. В эстетике Р. к. утверждается понимание красоты как онтологической категории, меры совершенства творения, «духовной телесности», развивается концепция искусства как жизнетворчества, ключевой тезис к-рой: законы художественного творчества, созидающие мир совершенных, прекрасных форм, должны стать законами самой реальности, активно созидать жизнь. Выходя на пространства Вселенной, побеждая время и смерть, творческая деятельность человека способствует одухотворению материи, торжеству красоты в каждой точке природного универсума. Искусство, родившееся как попытка «мнимого воскрешения», становится действительно воскрешающим, восстановляющим облик умершего уже не в дереве, камне или на полотне, а реально, в полноте его уникального, духо-телесного единства. Важнейшим этапом на пути перехода к гармоничной синтетической деятельности, к-рая одновременно является и мироустроительной, и художественной, становится у мыслителей-космистов тесное взаимодействие искусства с научным творчеством. Искусство  рождение идеала, в своих высших, провидческих взлетах оно являет живой образ благобытия, является «переходом и связующим звеном между красотою природы и красотою будущей жизни» (Соловьев). Наука, в отличие от изощренного в фантазии художества, не создает идеальных образцов, но прежде всего познает свойства реального мира, все глубже проникает в глубины бытия, организуя и упорядочивая согласно открытым ею законам хозяйственно-трудовую деятельность человечества. Без труда познания, к-рый берет на себя наука, невозможно достичь творческого управления миром, преобразить его в благолепный храм, в к-ром все будет оживлено и одухотворено разумом и любовью. При этом, включаясь в творческое мировоздействие, сама наука должна быть радикально расширена. Она должна выйти из области лабораторных опытов, локальных экспериментов в пространство всеземного и всекосмического исследования, активно работая на дело регуляции, намечая пути к воплощению проекта «мира, каким он должен быть», к-рый в своих высших образцах раскрывает искусство. Выдвигая идею синтеза науки и искусства как основы всеобщего дела, философы-космисты венчают этот синтез христианским идеалом обожения. Искусство, ставящее себе кумиром эстетический аморализм и сепаратизм, чревато обособлением и деструктивностью, в то время как подлинное, жизнеспасающее искусство требует для себя сверх-эстетического, религиозно-нравственного критерия, единства блага и красоты. Философия Р. к., вместившая в себя и творчески претворившая рефлексию отечественной мысли и литературы над «вечными вопросами» существования (Ломоносов, Радищев, славянофилы, Одоевский, рус. философская лирика, Гоголь, Достоевский, Толстой и др.), оказала глубокое влияние на культуру XX в. Воздействие воскресительных построений Федорова, космических идей Циолковского, ноосферных идей Вернадского прослеживается в творчестве Брюсова и В. Маяковского, Н. Клюева и С. Есенина, Хлебникова и Н. Заболоцкого, Пришвина и М. Горького, А. Платонова и Б. Пастернака, Ч. Айтматова и А. Кима. Эстетика Р. к. оплодотворила художественные искания русского авангарда (А. Белый, Вяч. Иванов, Чекрыгин, П. Филонов).

Литература

1. хРуссский космизм: Антология философской мысли. М., 1993;
2. Философия русского космизма. М., 1996;
3. Гачева А.Г. Русский космизм и вопрос об искусстве // Философия бессмертия и воскрешения: В 2 т. Т. 2. М., 1996;
4. Стратегия выживания: космизм и экология. М., 1997;
5. Хайруллин К.Х. Философия космизма. Казань, 2003;
6. Абрамов М.А. Идейные основания русского космизма. Саратов, 2003;
7. Семенова С.Г. Метафизика русской литературы: В 2 т. М., 2004; Философия космизма и русская культура. Белград, 2004;
8. Плеханов Е.А. Педагогика русского космизма. Владимир, 2004;
9. Оносов А.А. Культурно-эволюционная деонтология: социальные проекции русского космизма. М., 2006;
10. Абрамов М.А. Идеи философии русского космизма в творчестве религиозных мыслителей XX в. Саратов, 2007;
11. Маслобоева О.Д. Русский органицизм и космизм XIX–XX вв.: эволюция и актуальность. М., 2007;
12. Казютинский В.В. Космизм классический и космизм современный // «Служитель духа вечной памяти». Николай Федорович Федоров: В 2 т. Т. 1. М., 2010.